– А что? Что случилось? – спрашивал Ахмет. – Что с Колей?

– Коля погиб. И это точно, – сказала Лидочка. – Я в газете прочла. Во время штурма Дюльбера.

Она сама не могла бы объяснить, что заставило ее позабыть о том, что Коля жил и погиб под именем Андрея. Скорее всего, это был стыд, ощущение предательства… будто она обязана была уберечь память Андрея от самозванца. Но не уберегла…

Ахмет сказал:

– Значит, это они по пути из Севастополя напали на наше убежище, а потом поехали в Дюльбер. На том же грузовике. А там их штурмовал отряд Мученика. И Коля погиб? Жалко.

– Мне тоже жалко.

– Конечно, жалко, – сказал Ахмет. – Я всех Беккеров знал, у него сестра хорошая, бедная очень. Мы вместе купались в Салгире, за грушами лазили. Ах! Жалко, что не могу собственными руками до него добраться! За моих товарищей! Я бы его так разделал, что хоронить с почетом было бы нечего.

– Не надо так, Ахмет.

– Я же говорю – у меня сложные чувства. У меня всегда сложные чувства – я не такая простая натура, как кое-кому кажется. Мне его жалко и убить его все равно хочется. Я ведь знаю, как Сергей Серафимович умер.

– Я не хочу больше ни о чем вспоминать, – сказала Лидочка. – Все мертвые. Я так спешила и Андрюшу заставила – думала, нам будет легче, он спасется от Вревского, а оказалось, что я сделала хуже. Мне портье рассказал – он все знает. Говорят, что Андрей появился здесь осенью. Ночью. Когда был комендантский час. Его заметили. Он стал убегать, его случайно убили. Это так?

– Я его мертвым не видел. И на похоронах не был. Только тетя Мария Павловна приезжала. Она и умерла после этого, почти сразу. Если бы не он – разве тетя Маруся признала бы чужого?

– Я не верила и теперь не хочу… – сказала Лидочка. – Не знаю, что мне делать. Может, улететь на много лет вперед, когда все люди станут счастливыми и свободными, как ты думаешь?

– Это когда же будет? – спросил деловито Ахмет, будто они обсуждали поездку в Керчь.

– Не знаю, – ответила Лидочка, почти готовая уже рассказать обо всем Ахмету, потому что надо кому-то рассказать. Но вдруг спохватилась, что Ахмет отберет у нее табакерку и может использовать ее для того, чтобы воевать, убивать людей и мстить. Он хороший для своих, но жестокий к чужим и врагам. И для него важнее всего – убить врага.

– Если хочешь, я тебе покажу его могилу, – сказал Ахмет. – Я знаю, где она.

Ему хотелось, чтобы Лидочка рассказала, что же вышло между ними, почему они потеряли друг друга. Лидочка понимала, что Ахмет имеет право на ее доверие, и потому она сказала ему часть правды. Будто она помогла Андрею бежать из-под стражи и они должны были встретиться. Но потеряли друг друга. В поисках Андрея она вернулась. Рассказ был неубедителен, он рождал куда больше вопросов, чем давал ответов. Но Ахмет и это вытерпел и не стал ставить под сомнение слова Лидочки. Зачем? Захочет – расскажет потом.

Когда они вышли из гостиницы, за ними увязался сутулый человек с очень пышными усами, в теплом, не по погоде, пиджаке. Но ни Ахмет, ни Лидочка не ждали слежки и потому не оборачивались. На набережной было празднично от жаркой погоды и бурных новостей со всех краев света. Мальчишки бегали с газетами, и вокруг них возникали небольшие толпы – все ждали, прибили или не прибили щит к вратам Царьграда, будто от этого зависела их жизнь.

Ахмет отыскал извозчика – цены были дикие, еще полгода назад извозчик зарабатывал пятьдесят рублей в месяц – сейчас он потребовал столько, чтобы доехать до Алупки.

– А почему Андрюша там? – спросила Лидочка.

Она надела темную шляпку с вуалеткой, и Ахмету показалось, что она была на ней летом тринадцатого года, когда они познакомились.

– Не знаю, что его туда понесло, – сказал Ахмет. – Тамошний полицейский его застрелил, а Мария Павловна не смогла добиться, чтобы разрешили похороны в Симферополе. Они тянули – никак не могли сообразить, его застрелили или он сам застрелился.

Ахмет не улыбался, Ахмет говорил равнодушно – об очень далеком событии, и Лидочке показалось, что он уже тяготится встречей, – Ахмет всегда был подобен бенгальскому огню.

– Слушай, – сказал он извозчику, – я еще двадцать рублей приплачу – только поезжай быстрее, а?

Извозчик был русский, толстозадый, краснолицый – раньше все извозчики были татарами, а теперь приехали русские, кто-то им помогал обустроиться и охранял от местных конкурентов. Жизнь в Крыму менялась быстро и становилась злее. В Севастополе расстреляли матросов, которых обвинили в убийстве мичмана Фока. Лидочка не знала, кто такой мичман Фок и за что его убили.

Сзади в отдалении пылил закрытый автомобиль, и Ахмет сказал: