Завывания ветра эхом отозвались у нее в груди. Где-то далеко, в спящем городке, пробили часы.

– Мне пора. – Я собрался с духом. – Как же все-таки помочь тебе обрести покой?

– Тебе это не под силу, – ответила она, – ибо не ты нанес рану.

– Понял.

– Ничего ты не понял. Но хотя бы попытался понять. И на том спасибо. Иди в дом. Не то подхватишь смерть.

– А ты?..

– Что я? – усмехнулась она. – Я свою подхватила давным-давно. А двум смертям не бывать. Ступай!

Упрашивать меня не пришлось. Мне с лихвой хватило ночного холода, бледной луны, межвременья – и этой незнакомки. Ветер подгонял меня вверх по травянистому склону. У дверей я обернулся. Подняв руку, она все еще стояла на млечной дороге, и тяжелая шаль трепетала на ветру.

– Не мешкай, – послышалось мне, – передай, что его ждут!

Я плечом вышиб замок, влетел в дом и промчался по коридору, мелькнув бледной молнией в огромном зеркале. Сердце отбивало дробь.

В библиотеке Джон приканчивал очередную порцию спиртного; он плеснул из бутылки в мой стакан.

– Когда ты только научишься не принимать мои слова за чистую монету? – сказал он. – Боже, на тебе лица нет! Совсем окоченел. Давай-ка выпьем. А потом повторим.

Я выпил, он налил еще, я снова выпил.

– Значит, это была шутка?

– А что же еще? – Джон захохотал, но вдруг осекся.

За стенами особняка опять слышался стон, ноготь исподволь шелушил краску, луна скользила по черепице.

– Сюда пришла банши. – Я смотрел в стакан, не в силах сдвинуться с места.

– Конечно, дружок, конечно, пришла, – приговаривал Джон, – Ты выпей, Дуг, а я еще раз прочту тебе рецензию из «Таймс».

– Она же сгорела.

– И то верно, дружок, но я знаю текст, как свои пять пальцев. Ты пей, пей.

– Джон, – я уставился в огонь, туда, где шевелился пепел сгоревшей газеты. – А эта… рецензия…она точно была напечатана?

– А как же, совершенно точно, да-да. Если уж совсем честно… – Для пущей выразительности он сделал паузу. – В редакции «Таймс» знают, как я тебя люблю, поэтому рецензию на твой сборник заказали мне. – Протянув свою длинную руку, Джон подлил мне спиртного. – Я и написал. Разумеется, под псевдонимом – иначе меня бы не уломали. Но я не имел права лукавить, Дуг, просто не имел права. Отметил и самые блестящие места, и менее удачные. Кое-что разнес в пух и прах, как всегда поступаю, если ты приносишь никудышный эпизод, требующий переделки. Словом, поступил по справедливости, не подкопаешься. Ты согласен?

Он нагнулся, взял меня за подбородок и заставил поднять голову, чтобы долгим, проникновенным взглядом заглянуть мне в глаза.

– Да ты никак обиделся?

– Нет, – сказал я дрогнувшим голосом.

– Ну и ладно. Ты уж извини. Это розыгрыш, дружок, примитивный розыгрыш. – Он по-приятельски ткнул меня в плечо.

Тычок вышел совсем легким, но показался мне ударом кувалдой, потому что я был на взводе.

– Лучше бы его не было, этого розыгрыша. Лучше бы в газете была настоящая рецензия.

– Не спорю, дружок. На тебе лица нет. Меня…

Вокруг дома облетел ветер. Оконные стекла звякнули и зашептались.

Без всякой видимой причины у меня вырвалось:

– Банши. Это она.

– Да пошутил я, Дуг. Со мной держи ухо востро.

– Как бы то ни было, – сказал я, глядя в окно, – она там.

Джон рассмеялся.

– Ты, похоже, ее видел, а?

– Это юная, прекрасная девушка, которая от холода кутается в шаль. У нее длинные черные волосы и огромные зеленые глаза, лицо – как снег, точеный финикийский профиль. Вам такие встречались, Джон?

– Пачками, – захохотал Джон, но уже не так громогласно, остерегаясь подвоха. – Черт побери…

– Она ждет, – сказал я. – У главной дороги.

Джон неуверенно поглядел в окно.

– Это был ее голос, – продолжал я. – Она описала вас или кого-то очень похожего. Только имя назвала чужое – Уилли, Уилл, Уильям. Впрочем, я и так понял, что это другой человек.

Джон задумался:

– Юная, говоришь, да еще красивая, и совсем близко?..

– Красивее не встречал.

– С ножом?..

– Безоружная.

– Ну что ж, – выдохнул Джон, – думаю, имеет смысл выйти, перекинуться с ней парой слов, как ты считаешь?

– Она ждет.

Он двинулся к выходу.

– Надо одеться, там холодно, – сказал я.

Когда он натягивал пальто, мы опять услышали снаружи эти звуки – совершенно отчетливые. Стон, рыдание, стон.

– Подумать только. – Джон уже взялся за ручку двери, чтобы я не заподозрил его в малодушии. – Она и вправду совсем близко.

Он заставил себя повернуть ручку и распахнул дверь. Ветер со вздохом влетел в дом, принеся с собою еще один слабый стон.