Выскочив на берег реки, скоморох не успел остановиться и с разбегу влетел в воду. Холод привел его в чувство. Куда дальше? Идти вдоль Меты, как предлагала Млада, было опасно. Радиму казалось, он еще слышит звуки погони, а значит, на этом берегу его в покое не оставят. Надо плыть.

Скоморох скинул кафтан и рубаху, снял боты и сложил добро в мешок. Осенняя Мета была холодна. Боясь окоченеть, скоморох спешно поплыл к противоположному берегу, гребя правой рукой, а в левой держа на весу мешок. Однако на середине силы оставили беглеца. Начали неметь мышцы. Радима охватил страх. Он с тоской подумал, что утонуть в реке еще глупее, чем свалиться в медвежью яму. Вот будет радости у раков — пощипать его бренное тело. Правда, говорят, к утопленникам благоволят русалки. Интересно, они красивы или нет?

Наконец, правая рука напрочь отказалась слушаться. Радим пошел ко дну. Бросив мешок, он попытался помочь себе левой, но тщетно. Скоморох тонул, барахтаясь из последних сил. Внезапно ноги коснулись твердой поверхности. Или ему показалось? Радим попытался встать и на самом деле ощутил илистое дно. Подхватив плавающий рядом мешок, скоморох, по грудь в воде, медленно побрел к берегу.

Он добрался до ближайших ивовых зарослей. Там свалился на землю и мгновенно заснул.

В тинистой заводи нудно гудели мухи. Сидевшая на склоненной к воде иве сойка наблюдала за трудягами-муравьями. Рядом куда-то спешил важный черный жук. Заяц вынырнул из леса на берег и, принюхавшись, осторожно приблизился к реке. Розовый язык заметался по поверхности воды. Внезапно длинноухий насторожился, завертел головой. Потом зверек торопливо отскочил от берега и припустил к лесу. Вслед понесся громкий чих.

Радим проснулся. Он поднялся с песка, протирая заспанные глаза. Скоморох чувствовал себя сносно, гораздо лучше, чем можно было предположить после вчерашних невзгод. Небольшая простуда была платой за ночевку в мокрой одежде.

Первым делом скоморох осмотрелся: не видно ли давешних преследователей. На берегу вырисовывалась лишь одна цепочка следов, и они принадлежали Радиму. В лесу пахло опадающей листвой, но не людьми. Река безмятежно несла свои воды в необозримую даль.

Скоморох скинул исподнее и в чем мать родила встал под лучи горячего солнца. Сладкая нега распространилась по телу, тепло заструилось в жилах, пришло ощущение жизни. Сила наполнила затекшие мышцы. Радим с наслаждением несколько раз выгнулся, потом сделал пару дюжин приседов, попрыгал на месте и наконец нырнул в реку.

Взбодрившись, скоморох вышел на берег и, обсыхая, предался думам. Нечистое дело творится в земле новгородской. Волшбой не просто пахло — так разило, что не по себе становилось. Хотелось как можно скорее утечь подальше и забыть ужасные лица лысого татя с топором и его приспешников. Пусть разбойным людом занимаются князь и его дружина. Это им не одинокого скомороха имать, потрудиться явно придется.

Скоморох перекусил подсохшим пирожком, попил свежей речной воды и, быстро собрав вещи, выступил в поход. Пошел против течения, как сказала Млада. Надо добраться до Волочка, а уж оттуда то ли через Торжок идти в смоленские пределы, то ли повернуть к Суждалю.

Погода стояла замечательная. Пожалуй, даже ле-теница не часто радовала такими ясными и теплыми днями. Легкий ветерок дул с полудня, приятно холодя раскрасневшееся лицо. Радим шел быстрым шагом, временами огибая заболоченные участки, однако стараясь не упускать реку из виду. Заблудиться в незнакомых местах — проще простого. Даже такому опытному страннику, как Радим, не выжить, заплутав в глухой чаще. Тут ведь добрых людей поприщ на десять нет, а может, и более.

Солнце клонилось к закату, когда Радим заметил ладью. Это было серьезное судно, тридцати локтей в длину и трех в ширину, способное выдержать волну Ильмень-озера. Основу струга составлял ствол осины, аккуратно выдолбленный и распертый еловыми опру-гами от носа до кормы. Верхний обрез борта имел небольшой выступ с отверстиями, к нему дубовыми гвоздями была прикреплена внешняя обшивка корабля — насад. В середине судна торчала одинокая мачта со спущенным парусом. Ладья стояла у берега, привязанная пеньковым канатом к небольшой березке.

Радима насторожило отсутствие какого-либо движения на струге и около него. Вокруг не было ни Души.

Скоморох приблизился к берегу, чтобы внимательнее рассмотреть ладью. Быть может, она дала течь или села на мель? Но, даже подойдя ближе, Радим не смог разгадать загадку. В голове завертелись шальные мысли.

А вдруг на борту какое добро осталось? Хозяева незнаемо где, а Радиму только протянуть руку.

Скоморох почесал затылок. Последний раз, когда он покусился на брошенное добро, дело закончилось полоном у Остромира. Стоит ли рисковать? Безопасней идти своей дорогой.

Скоморох прекрасно сознавал, что делает глупость, но тем не менее ступил на самый край берега и заглянул через борт. От смерти его спасла великолепная реакция. Копье, пущенное рукой притаившегося на дне человека, просвистело у виска.

Метатель выскочил из-под белого плаща, выхватил меч и с криком бросился на скомороха. Его примеру последовали еще четверо воинов, прятавшихся под дерюгами. Радим хотел бежать в лес, но дорогу заступил косматый ратник, размахивающий черненым топором. Скоморох понял всю бесплодность сопротивления и рухнул на колени с мольбами о пощаде: