На месяц здесь ребенку по карточкам положено две банки сгущенки.

От нечего делать в пустой радиорубке принимает помпа:

«РАДИО ШТОРМ ВСЕМ СУДАМ СЕВЕРНОЙ АТЛАНТИКИ = УРАГАН ЭРЛ 15/9 0 800 МСК НАХОДИЛСЯ 3030 СЕВЕРНОЙ 50 30 ЗАПАДНОЙ СМЕЩАЕТСЯ ВОСТОК 7 УЗЛОВ ОЖИДАЕТСЯ 16/9 0400 МСК 30 30 СЕВЕРНОЙ 4 800 ЗАПАДНОЙ МАКСИМАЛЬНЫЙ ВЕТЕР 80 ПОРЫВЫ 95 УЗЛОВ = ВАСИЛЬЕВ».

Молотит печатающая машина зенитным пулеметом. Он:

– А в наше время-то! На ключике!

Вечером чаевничал с Людмилой, которая весь день работала за боцмана, собственноручно открывая трюма и твиндеки.

Сам капитан «Тикси» стоял на сигнальной отмашке грузчикам.

Да, конец навигации – это, конечно, сумасшедший дом, нет, вернее, пожар в плавучем бардаке.

И я, очевидно, уже на грани свихнутости: встретить в Певеке родственника Сергея Адамовича Колбасьева и не испытать никаких удивленно-удивительных эмоций! Тут все-таки вру. Я, когда был у него в гостях, попробовал что-то копнуть, но он сразу зажался угрюмо и отчужденно.

Людмила за чаем меня просто ошарашила. Вдруг спрашивает:

– А вы знаете, что двадцать восьмого декабря одна тысяча девятьсот восьмого года крейсер «Адмирал Макаров» был в Мессине с визитом вежливости?

Я не знал. Тогда Людмила меня добила, сообщив, что тогда сицилийские мафиози собрали 15 миллионов лир в помощь нашим армянам.

За всю жизнь в океанах повстречалась мне женщина-судовод единожды. Дело было в Атлантике, когда я работал на «Невеле». (Между прочим, тогда судьба и с Жеребятьевым пересеклась.)

У нас была почта для одесского теплохода «Бежица». «Бежица» принадлежала к тому же семейству экспедиционных судов, что и мы. Они возвращались после семи с половиной месяцев плавания домой. И теперь шли от берегов Уругвая.

Старшим помощником капитана на «Бежице» оказалась женщина. Грубоватый женский голос просил по радиотелефону ящик масла и мешок макарон. Наш чиф предложил обмен на свежие фрукты.

Женский голос сообщил, что последний раз были в порту два месяца назад и уже забыли, как фрукты выглядят.

Потом наш доктор просил у коллеги пипетки и клейкий пластырь. Коллега требовал спирт.

Мены не состоялись.

«Бежица» забрала свою почту из дома, наши письма домой и легла на курс к Одессе.

При приветственных гудках не хватило воздуха у нас. При прощальных – у них.

Я долго смотрел на удаляющиеся огни.

Интересно, позволяет ли себе женщина с тремя широкими нашивками на рукавах тужурки чувствовать то, что от века внушено ей чувствовать как женщине? И взялся бы Хемингуэй писать о женщине-старпоме на экспедиционном судне? И как она покупает мясо в магазине? И кто ждет ее в Одессе?

Холодные листья надают там сейчас с платанов. И таксисты скучают на стоянке возле вокзала. А в вокзальном сквере сидит и дремлет полусумасшедшая старуха, бывшая судовая уборщица. Она продает семечки. Люди жалеют старушенцию, кидают гривенники и пятаки. Когда набирается рупь с полтиной, старушенция покупает четвертинку. Свеже опьянев, говорит непристойности мужчинам, которые чинно покупают мороженое.

Я знаю эту старушенцию давно и знаю, что она терпеть не может мужчин с мороженым…

В Одессе особенно хорошо ночью возле памятника Ришелье. Парапет набережной деревянный, изрезан именами, датами и дурацкими выражениями. В черном провале рейда поворачиваются на якорях корабли, повинуясь ветру и течениям. На них горят палубные огни, и не сразу разберешь, где огни порта и где – кораблей.

16.09. Проснулся в 06.00. Все в снегу при сизо-сером тяжком небе. Пахнет русской зимой. Гидрограф Иванов вчера настоятельно рекомендовал нам убраться с Колымы до 25 сентября – остается меньше 10 дней.

Лук и чеснок, которые мы принимаем с «Тикси», идет не сразу потребителю. Груз для Билибина – там атомная электростанция. На само Билибино лук и чеснок будут вывозиться с Зеленого Мыса зимником… Потому билибинские сопровождающие очень строго следят здесь за тем, чтобы мы не перегружали овощи при снеге, дожде и отрицательных температурах.

РДО от Л.Шкловского:

«ОДНАКО ВОЛНУЮСЬ НАДЕЮСЬ БЛАГОПОЛУЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ТРИДЦАТЬ ПЕРВОМ ОГОНЬКЕ ОЧЕНЬ ХОРОШЕЕ ИНТЕРВЬЮ С АСТАФЬЕВЫМ ПОКЛОН БУДЕШЬ ЗАЕЗЖАТЬ 18/9 ПРИХОДИМ СИРИЮ ЖАРА ТРОПИЧЕСКАЯ КРЕПКО ОБНИМАЮ ТЕБЯ СКУЧАЮ ВСЕМ ПРИВЕТ = ЛЕВ».

Прочитал я радиограмму, посмотрел на кораблики вокруг, которые бодали льдины, не сходя с якорных мест в проливе Лаптева, и спустился в каюту, чтобы гуманитарно мыслить.

А теперь вы, дружище-читатель, представьте себе нормального моряка, которому гуманитарные размышления до фени. Каково ему сутки за сутками ждать у моря погоды? Про что он, нормальный моряк, мыслит, ежели по работе он уже все обмыслил? Тогда он про жену начинает воображать, про то, что она в Сочи отдыхать поехала…