— По крайней мере именно в это время в доме сработала пожарная сигнализация, — продолжала Макговерн. — Когда сюда прибыла пожарная бригада, весь дом был уже в огне. Горели конюшни. Подъехать ближе не представлялось возможным, так что им ничего не оставалось, как только окружить объекты и сбить пламя из шлангов. Точнее, попытаться сбить. По нашим оценкам, в подвале около тридцати тысяч галлонов воды. Это шесть часов непрерывной работы для наших четырех насосов при условии, что не возникнет никаких помех, на что я рассчитывать бы не стала. Кстати, электричество отключено, и наши друзья-пожарные хотят установить прожекторы внутри.

— Сколько времени они сюда добирались? — спросил Марино.

— Семнадцать минут. Нужно было забрать работающих. Здесь все добровольцы.

Кто-то застонал.

— Не надо относиться к ним слишком сурово. С водой у них проблем не было, и они сделали все, что могли. — Макговерн укоризненно посмотрела на своих подчиненных. — Дом вспыхнул, как бумажный, а использовать пену они не сумели из-за сильного ветра. Впрочем, на мой взгляд, это и не помогло бы. — Она встала и направилась к фургону. — Все произошло очень быстро, и температура была очень высокая.

Макговерн открыла окрашенную в красный цвет дверцу и начала раздавать лопаты и грабли.

— У нас нет никаких указаний на то, что послужило причиной возгорания и где находился его очаг, однако есть предположение, что владелец, Кеннет Спаркс, медиамагнат, находился в доме и не покинул его. Вот почему с нами судмедэксперт.

Она посмотрела прямо на меня пронзительным взглядом человека, от которого трудно что-то скрыть.

— На чем основано предположение, что Спаркс находился в доме? — спросила я.

— Во-первых, его, похоже, можно считать пропавшим без вести. Во-вторых, рядом с домом обнаружен сгоревший «мерседес». Номера еще не проверили, но, вероятнее всего, автомобиль принадлежал ему. Кузнец, подковывавший его лошадей, был здесь за два дня до пожара, в четверг, пятого июня. Спаркс тогда находился дома, и нет никаких свидетельств того, что он куда-то собирался.

— Кто ухаживал за лошадьми в отсутствие Спаркса?

— Мы не знаем.

— Мне бы хотелось узнать имя кузнеца и номер его телефона.

— С этим проблем нет. Курт?

Макговерн повернулась к одному из своих следователей.

— У меня все есть.

Он открыл блокнот, и я обратила внимание на большие, загрубевшие от многолетней работы руки.

Макговерн раздала всем ярко-синие защитные шлемы и перешла к распределению обязанностей.

— Люси, Робби, Фрэнк, Дженнифер, работаете со мной. Билл, на тебе общие поручения. Мик, поможешь Биллу, потому что он на пожаре впервые.

— Вот счастливчик.

— Да уж, можно сказать, девственник.

— Эй, приятель, отпусти меня на денек, — сказал тот, кого называли Биллом. — У моей жены день рождения. Сорок лет. Она перестанет со мной разговаривать, если я не вернусь домой.

— Расти, отвечаешь за фургон, — закончила Макговерн. — Док и Марино занимаются своими делами.

— Спарксу угрожали? — спросил Марино, потому что его обязанностью было предполагать убийство.

— В данный момент нам известно не больше, чем вам, — ответил Робби.

— Говорилось о каком-то свидетеле. Его нашли? — поинтересовалась я.

— Нам позвонили, — объяснил Робби. — Говорил мужчина, свое имя он не назвал, установить, откуда был сделан звонок, не удалось. В общем, у нас ничего по нему нет.

— Но он слышал лошадей.

— Да, сказал, что они кричали, как люди.

— Чтобы услышать конское ржание, нужно было подойти довольно близко. Он объяснил, как оказался здесь?

Отсутствие информации огорчало меня.

— По его словам, увидел огонь издалека и подъехал поближе, чтобы посмотреть, что тут происходит. Наблюдал минут пятнадцать, а потом услышал пожарные сирены и уехал.

— Я этого почему-то не знал, — мрачно заметил Марино. — То, что он сказал, совпадает по времени с прибытием пожарных. Когда что-то горит, вокруг всегда ошиваются всякие темные личности. Что-нибудь еще?

— Я разговаривал с ним не более тридцати секунд. — Робби пожал плечами. — Акцента не заметил. Говорил он негромко и очень спокойно.

Последовала минутная пауза. Все явно расстроились из-за отсутствия каких-либо сведений о свидетеле, тем более что, возможно, никакого настоящего свидетеля и не было вовсе. Потом Макговерн продолжила распределять обязанности: