Весь этот блеск (= Не все, что блестит)

Аннотация
Один из известнейших писателей-фантастов XX века. ... Роман написан со свойственным Кларку блеском технической фантазии. ... Не все, что блестит.

В действительности это история Командира Ванденбурга, но он от нас на расстоянии слишком многих миллионов миль, чтобы рассказать ее. Она касается его геофизика, доктора Пэйнтера, который, вообще говоря, полетел на Луну, чтобы сбежать от своей жены. Рано или поздно мы все заявляем (часто при наших женах), что намерены поступить так же. Однако, в случае Пэйнтера справедливо, что он не мог больше терпеть. Он не чувствовал неприязни к своей жене; можно почти утверждать обратное. Он делал бы для нее все, но к несчастью то, что ей хотелось, стоило чаще всего слишком дорого. Она была леди экстравагантных вкусов, а таким леди не стоит выходить замуж за ученых – даже за тех, что летают на Луну. Слабостью миссис Пэйнтер были драгоценности, особенно бриллианты. Как можно было ожидать, эта слабость явилась причиной большого беспокойства для ее мужа. Будучи не только сознательным, но и любящим мужем, он не просто беспокоился об этом – он кое-что и делал. Он стал одним из ведущих экспертов в мире по алмазам, но скорее с научной, чем коммерческой точки зрения, и возможно, знал больше о их составе, происхождении и свойствах, чем любой из живущих людей. К сожалению, вы можете знать многое об алмазах и не обладать ни одним, и эрудиция ее мужа была не тем, что миссис Пэйнтер могла надеть на шею, идя на вечеринку. Геофизика, как я упоминал, была основным занятием доктора Пэйнтера; алмазы были просто увлечением. Он изобрел много замечательных инструментов, которые могли зондировать внутренности Земли электрическими импульсами и магнитными волнами, что давало картину скрытых далеко внизу пластов подобно рентгеновскому снимку. Следовательно, было не удивительно, что он стал одним из людей, выбранных заглянуть в таинственные недра Луны. Он вполне готов был отправиться, но сообщил Командиру Ванденбургу, что ему не хочется покидать Землю в особенный для него момент. Многие люди проявляют такие же симптомы; они боятся, что не смогут преодолеть страх и обещают присоединиться позже. В случае Пэйнтера, однако, нежелание имело уважительную причину. Он находился в разгаре великого эксперимента – над ним он работал всю свою жизнь, – и ему не хотелось покидать Землю пока он не закончится. Тем не менее, лунная экспедиция не могла ждать, так что он был вынужден оставить свой проект на своих помощников. Он обменивался с ними продолжительными зашифрованными сообщениями к великой досаде сигнальной секции Космической Станции Три. В восторге перед новым миром, жаждущим быть исследованным, Пэйнтер скоро забыл свои земные заботы. Он метался туда и сюда по лунным пространствам на одном из аккуратных, маленьких скутеров, которые Американцы взяли с собой, с сейсмографами, магнитометрами, гравиметрами и другими эзотерическими инструментами профессии геофизика. Он пытался за несколько недель изучить то, чем занимались люди сотни лет на своей собственной планете. Правда, у него была возможность изучить лишь небольшой кусочек из всей лунной территории в пятнадцать миллионов квадратных миль, но он намеревался провести на нем полное исследование. Время от времени он продолжал получать сообщения от своих коллег с Земли, а также короткие, но нежные сигналы от миссис П. Казалось, его ничто больше не интересует; даже если вы не так заняты, что едва находите время для сна, четверть миллиона миль способны показать вам ваш роман в другой перспективе. Мне кажется, доктор Пэйнтер был по-настоящему счастлив впервые в жизни; если так, он был в этом не одинок. Недалеко от нашей базы был превосходный кратер, след огромного взрыва на лунной поверхности, почти две мили от края до края. Хотя он был совсем под руками, это было в стороне обычной области наших совместных действий, и мы были на Луне уже шесть недель, прежде чем Пэйнтер повел группу из трех человек на небольшом тракторе посмотреть на него. Они исчезли из зоны радиослышимости за краем Луны, но мы не беспокоились, так как если бы они попали в беду, то могли всегда вызвать Землю и перетранслировать любое сообщение обратно к нам. Пэйнтер и его люди ушли на сорок восемь часов, что является максимальной продолжительностью работы на Луне, даже с применением укрепляющих лекарств. Вначале их маленькая экспедиция была не богата событиями и поэтому неинтересна; все шло по плану. Они достигли кратера, надули герметичный домик и распаковали запасы, взяли свои регистрирующие приборы и установили портативный бур, чтобы получить образцы коры. Свое второе великое открытие Пэйнтер сделал, пока ждал у бура очередного куска Луны. Свое первое он сделал около десяти часов назад, но еще не знал об этом. Вокруг края кратера, там, где они были брошены огромным взрывом, потрясшим лунный ландшафт триста миллионов лет назад, лежали огромные груды скал, которые были извергнуты из многомильной глубины лунных недр. Все, что он мог сделать с его маленьким буром, подумал Пэйнтер, не могло сравниться с этим. К несчастью, геологические образцы величиной с гору, лежащие вокруг него, не были аккуратно разложены в правильном порядке; они были раскиданы по поверхности гораздо дальше, чем мог видеть глаз, в соответствии с произвольной силой извержения, которое выбросило их в пространство. Пэйнтер вскарабкался на огромную кучу породы, размахивая своим маленьким молотком, чтобы взять образцы. Внезапно его коллеги услышали крик и увидели, что он бежит назад, держа что-то, казавшееся куском стекла плохого качества. Прошло какое-то время, прежде чем он смог связно объяснить, что все это означает – и какое-то время, прежде чем экспедиция вспомнила о своей работе и вернулась к ней. Ванденбург наблюдал за возвращающейся группой, когда она шла к кораблю. Четверо мужчин не казались усталыми, как можно было ожидать, принимая во внимание факт, что они провели на ногах два дня. Это определенно была увеселительная прогулка, судя по их движениям, которых не могли полностью скрыть даже космические скафандры. Можно было заключить, что экспедиция была успешной. В этом случае Пэйнтер имел две причины для поздравлений. Срочное сообщение, пришедшее с Земли было сильно зашифровано, но было ясно, что работа Пэйнтера там – в чем бы она ни состояла – в итоге достигла триумфального завершения. Командир Ванденбург почти забыл о сообщении, когда увидел, что Пэйнтер держит в руках. Он знал как выглядят необработанные алмазы, а этот был вторым по величине из тех, которые кто-нибудь видел. Только «Каллинан», достигающий веса в 3026 карата самую малость превосходил его. «Мы должны были это ожидать,» услышал он счастливое бормотание Пэйнтера. «Алмазы всегда находят вместе с вулканическими выбросами. Но я никогда не думал, что эта аналогия сохраняется и здесь.» Ванденбург внезапно вспомнил о сообщении и вручил его Пэйнтеру. Тот быстро прочитал его и его челюсть отвисла. Никогда в жизни, рассказал мне Ванденбург, он не видел человека, из которого будто бы мгновенно выпустили воздух из-за сообщения с поздравлениями. Текст гласил: МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО. ОПЫТ 541 С МОДИФИЦИРОВАННЫМ КОНТЕЙНЕРОМ ПОД ДАВЛЕНИЕМ ПОЛНОСТЬЮ УСПЕШЕН. ПРАКТИЧЕСКИ НЕТ ПРЕДЕЛА РАЗМЕРАМ. СТОИМОСТЬ НИЧТОЖНА. «Что случилось?» сказал Ванденбург, когда увидел пораженное лицо Пэйнтера. «Это не похоже на плохую новость, что бы это не означало.» Пэйнтер сглотнул два или три раза как рыба, вытащенная на берег, затем беспомощно уставился на огромный кристалл, лежащий на его ладони. Он подбросил его в воздух и тот плавно стал опускаться назад, как все предметы в лунной гравитации. Наконец он обрел способность говорить. «Моя лаборатория работала целые годы,» сказал он, «пытаясь синтезировать алмазы. Вчера эта штука стоила миллион долларов. Сегодня ей цена пара сотен. Я не уверен, что захвачу ее на Землю.» Ну, он все-таки захватил; казалось жалко не сделать этого. Примерно через три месяца миссис П. имела самое прекрасное ожерелье в мире, стоящее около тысячи долларов – в основном, стоимость распиливания и огранки. Затем Процесс Пэйнтера был запущен в производство, а месяцем позже она с ним развелась. Основанием явилась крайняя душевная черствость; и я полагаю, вы могли бы сказать, что это оправдано.