— А почему повышается проводимость кожи? — спросил Дюран.

— Потому что ложь сопровождается стрессом. Стресс, в свою очередь, возбуждает кору головного мозга. А нам остается только снять показания приборов.

Затем Саттон поднялся с кресла и с улыбкой препроводил всех, кроме испытуемого, в соседнюю комнату.

— Как! — запротестовал детектив. — Разве нам нельзя присутствовать?

— Нельзя, — ответил бостонец. — У этого парня и так нервы на пределе, а если еще и вы будете перед глазами, он вконец издергается.

— Опасаетесь, как бы у него мозги не закипели?

Эйдриен закатила глаза.

— Да, именно этого я и боюсь, — с усмешкой ответил Саттон и обратился к девушке: — Должен предупредить вас, что не могу гарантировать однозначных результатов: испытуемый слишком взволнован.

— Ладно, ты каждый раз так говоришь! — воскликнул Бонилла. — Просто задавай ему свои вопросы, и все.

Специалист вернулся в комнату для тестирования и прикрыл за собой дверь. Эйдриен отошла к окну и принялась смотреть на улицу. Бонилла загреб пальцами шевелюру и покачал головой:

— Да уж. Ты видела? Он едва не окочурился от страха.

— Мне его жаль, — проговорила она вполголоса и не слукавила. На миг ей показалось, что Дюран сорвется с катушек, однако в последний момент тот чудом взял себя в руки.

— Ты только смотри не попадись, — предостерег детектив. — То, что он перепугался до смерти, не делает его хорошим человеком,

Эйдриен согласно кивнула.

— Знаю, — ответила она, взяла телефонную трубку и стала набирать свой рабочий номер, чтобы проверить, не оставили ли для нее сообщений. За дверью тихо беседовали Саттон с Дюраном, и разобрать слова было невозможно.

— Вы сидите в кресле? Не спешите с ответом.

Дюран досчитал до трех и сказал:

— Да.

— Сегодня восьмое ноября?

Опять подождал, следуя совету Саттона, и ответил:

— Да.

Бостонец наблюдал за поведением кривой на мониторе.

— Я сижу напротив вас? Скажите «нет».

Испытуемый так и сделал, и они перешли непосредственно к тестированию.

— Ваше настоящее имя Джеффри Дюран?

— Да.

— Вы дипломированный клинический психолог?

— Да.

— Лечение Николь Салливан осуществлялось вами в ее интересах?

— Да.

Проводив Дюрана до такси, Эйдриен и Бонилла направились в комнату, где проходило тестирование и Саттон распечатывал результаты.

— Ну-с? — спросил детектив, потирая руки. — Что тут у нас?

Специалист по детектору взглянул на девушку и пожал плечами:

— Хочешь знать? Я тебе скажу: правдив, как Джордж Вашингтон.

Бонилла нахмурился:

— Пол, оставь свои шуточки. Что стряслось?

— Он — Джеффри Дюран.

— Нет, он не Джеффри Дюран, — возразил детектив.

— По крайней мере он искренне в это верит, — ответил собеседник. — И, называя себя клиническим психологом, этот человек убежден, что говорит правду.

— Да пошел ты! — воскликнул сыщик. — Нам достоверно известно, что он врет. У меня есть доказательства, что Дюран находится в списках умерших.

Саттон покачал головой, откинулся в кресле и развернул руки ладонями вверх, как бы говоря: «А я-то что могу поделать?»

Тут в разговор вмешалась Эйдриен:

— Перед тестированием вы говорили, что результаты могут оказаться не достоверными.

— Да, верно, говорил, — согласился бостонец. — Но лишь потому, что испытуемый находился под воздействием стресса, он был крайне взвинчен. Я опасался, что все им сказанное будет выглядеть ложью. Здесь же мы видим обратное. Посмотрите сюда, — сказал он и подозвал клиентов к своему креслу.

На экране компьютера были изображены четыре диаграммы, расположенные ярусами, одна над другой. Саттон направил курсор на графу с надписью «ПНЕВМО 1» и щелкнул мышкой. Тут же исчезли другие графики, и «ПНЕВМО 1» заполнила собой весь экран.

— Видите? — спросил Саттон, подтащив курсор к острому пику, который выдавался над срединной линией волны. — Так выглядит ложь.

— Как вы это выяснили? — спросила Эйдриен.

— Вопрос номер четыре: «Моя рубашка желтая?» Ответ: «Да». — Саттон приподнял двумя пальцами ткань собственной белой рубашки и потряс ее, как бы иллюстрируя сказанное. Затем раскрыл следующие окна: «ПНЕВМО 2», «КАРДИО», «РКС». Похожие пики располагались приблизительно в том же месте на каждой диаграмме. — Итак, мы знаем, как выглядит ложь в устах мистера Дюрана. А теперь поглядите сюда, — продолжил бостонец и перевел курсор к волнистой линии РКС. — Вот — правда. Видите? Никакого стресса.