– Неужели это правда? – простонал корчмарь, уставившись на квестаря.

Брат Макарий сунул Матеушу под нос кошелек и тут же запрятал его поглубже за пазуху.

– Ой, правда, брат мой, сущая правда. Люди знают про твою беду и сочувствуют тебе, как пристало христианам.

– Да ведь… да ведь… я обманул тебя, отче, – выдавил из себя со стоном Матеуш, – есть у меня все, что твоей душеньке захочется.

– Не выкручивайся, брат. Ясновельможный пан Потоцкий поехал в Кшешовицы другой дорогой, чтобы твой двор подальше объехать, а пан Конопка свернул с большака и дал крюк, направляясь в Силезию, Ох, правда, сущая правда.

Матеуш упал на колени и ухватился за рясу квестаря.

– Спаси меня, отче, – закричал он, как на дыбе, – все против меня оборачивается!

Монах заговорил нежным, ангельским голоском:

– Брат мой, затем я и пришел сюда, чтобы спасти тебя. Вижу ведь, ты совсем до ручки дошел.

Корчмарь так горестно застонал, что сидевшая под лавкой на яйцах наседка с перепугу вскочила и заметалась по избе как шальная.

– Нет у тебя больше сочных, тающих во рту поросячьих бочков, лучшей закуски во всей Польше не сыщешь, – продолжал брат Макарий, сложив руки на огромном животе.

Корчмарь заскрежетал зубами так, что эхо прокатилось по комнате.

– Нет у тебя славных жирненьких курочек, искусно начиненных овощами, которые своим видом возбуждали еретические желания, нет их больше у тебя…

Матеуш схватился за голову и стал биться о дощатый пол. А брат Макарий, уставившись в висевшие у печи копчености, вычитывал свой акафист дальше:

– Нет и фаршированных поросяток, приправленных изюмом и заморскими кореньями…

– Хватит, хватит! – взвыл Матеуш. – Спасай меня, отче, только не такими речами.

Брат Макарий прикинулся чрезвычайно удивленным.

– Не такими речами? Ну, я еще и помолюсь за тебя, придет время.

Корчмарь вскочил, поцеловал руку квестарю и воскликнул:

– Врал я, преподобный отче, врал, как сивый мерин! Все у меня есть, – и он обвел рукой по избе. – Есть самые лучшие вина, есть крепкий и душистый липовый мед, что помнит еще моего деда, есть и пиво из самого лучшего хмеля. А закусить – все, что душа пожелает. Ешь, отче, и пей, не побрезгуй угощеньем. Что захочешь, то и кушай, ничего я с тебя не возьму.

– Вот и чудо свершилось, – захлопал в ладоши брат Макарий.

Матеуш молитвенно сложил руки.

– Только, отче преподобный, расскажи всем и каждому, что у меня всего вволю и что я могу принять кого угодно, хоть самого милостивого короля.

– Светлейший король воюет в Лифляндии, так что на его аппетит ты не очень рассчитывай.

– Поговори с другими достойными панами. Я всем сумею угодить.

– Не знаю, смогу ли я убедить их, – вздохнул квестарь.

– Отче преподобный, – рыдал Матеуш, – ты можешь даже дьявола изгнать из человека, как только что выгнал из меня, так уж постарайся восстановить, доброе имя честного человека.

– Но так о тебе думают, брат мой, многие люди, – издевался брат Макарий.

– Ничего, ты расскажи всем, что видел своими глазами.

– О боже, глаза так ошибаются, – вновь вздохнул квестарь.

– Зато брюхо не ошибется! – весело добавил Матеуш, обрадованный благоприятным оборотом дела.

– Да, – согласился и брат Макарий, – вот это верно: брюхо не ошибется.

– Войтек! – крикнул Матеуш. – Иди сюда, чертово отродье, да поживее!

Из-за печи появился дюжий парень, грязный и оборванный, с соломой в волосах, словно его на гумне молотили.

– Войтек, скотина ты несчастная, прислужи святому отцу!

И тут же: на столе – появились кубки и жбаны, а в очаге громко затрещали дрова.

Квестарь с Матеушем хлебнули меду, и сразу же приятное тепло разлилось у них по всему телу.

– А почему, – подозрительно опросил Матеуш, – к Мойше не заезжают, если считают, что я обеднел? – И корчмарь уставился хитрыми глазками на квестаря: Матеушу вдруг стало жаль всего обещанного.

– Почему? – повторил брат Макарий, отирая рот тыльной стороной руки и аппетитно чавкая. – Да все потому, что он еврей. Вера у него не наша, не христианская. Разве ты не слышал про беспорядки, что недавно были в Кракове? Там много евреев побили и разорили их кладбище. А может быть и потому, что не хотят тебя еще больше позорить, ведь слава о тебе идет по всей Речи Посполитой.

– Что правда то правда, – согласился польщенный Матеуш и вновь наполнил кубки, которые они немедленно осушили.

Внезапно двери распахнулись настежь, и в полутемную комнату вошли два незнакомца.

– Эй! – крикнул один из них. – Что вас тут чума всех свалила? Почему такая темень?

Матеуш подбежал к печи, зажег головню и засунул ее за потолочную балку. Слабый свет разлился по комнате. Брат Макарий внимательно оглядел новых гостей. Это были приземистый шляхтич с шаровидным животом и сопровождавший его тщедушный юноша, одетый по-городскому.