– Ты сможешь, ясновельможный пан, все ей рассказать.

– i Ах, – обрадовался вельможа, – ты, отец, свою награду заслужил. Жаль только, что ты излишне скромен.

– Не будем тратить времени. Госпожа с нетерпением ждала твоего приезда.

– Ты правду говоришь? – радостно воскликнул вельможа.

– Как на исповеди, – заверил квестарь.

Вельможа тронул коня. Брат Макарий пошел у стремени. За ними двигался пан Тшаска, а еще дальше – вспыльчивый шляхтич.

– А вотчины в порядке? – снова спросил вельможа.

– В полном порядке. Урожай богатый.

– А пани Фирлеева ничего иезуитам не отписала?

– Ни одной души.

– Знаешь, – придержал коня вельможа, – надо будет все-таки придумать тебе какую-нибудь награду, Ты молодец из молодцов. Как только я подумаю, что все это, – он показал рукой вокруг, – все эти богатства, прекрасный замок, огромные вотчины будут моими, у меня просто дух захватывает. Ты не понимаешь, отец, что значит – иметь. А я, признаюсь, уже потерял всякую надежду.

В это время послышался звук колотушки, и на мосту появилась траурная процессия. Впереди шел отец Лаврентий с деревянным крестом, за ним, надвинув капюшоны, отцы Поликарп и Ипполит, певшие замогильными голосами молитвы. Позади шли четыре работника, несшие окутанное саваном тело Мацека. Стража расступилась, и процессия, не обращая внимания на всадников и брата Макария, обошла их и направилась к слободе. Колотушка стучала в такт траурной мелодии. Фальшивое пение монахов разносилось по всей околице.

Кони задрожали в испуге. Потрясенный пан Тшаска перекрестился. Вельможа растерянно смотрел на квестаря.

– Что это такое? Похороны? – спросил он после того, как погребальная процессия скрылась за придорожными кустами.

– Да тут один умер.

Пан Тшаска сидел сгорбившись в седле и беспрестанно крестился,

– Плохая примета, ясновельможный пан, – прошептал он, с трудом раскрывая рот. – Ох, плохая примета.

– Э-э, глупости, – крикнул вельможа. – Кто-то умер, вот и все. Наверное, старик какой-нибудь.

– Молодой, еще двадцати лет не было, – объяснил брат Макарий.

– Кто-нибудь побил его. Видимо, непослушным слугой был.

– Его очень любили, – продолжал брат Макарий.

– Что же с ним случилось? – сердито спросил вельможа.

– Да отцы-иезуиты, уходя отсюда, страшное заклятие на замок наложили: что ни день, то кого-нибудь смерть уносит.

Пан Тшаска перекрестился и так рванул повод, что конь чуть не встал на дыбы. Вельможа судорожно глотнул слюну.

– Заклятье? Какое заклятье?

Брат Макарий благоговейно вздохнул:

– Да вот какое: кто не ходил на богомолье в Ченстохов и попадет в этот проклятый замок, тот скоро умрет.

Вельможа беззаботно рассмеялся:

– Ну, я-то в Ченстохове бывал.

– Это еще не все, – сказал отец Макарий. – Уцелеть может лишь тот, кто посещает пани Фирлееву с добрыми намерениями. А если задумает что-нибудь недоброе да скроет это, – обязательно умрет. Пани Фирлеева принимает всех. Нашлось несколько таких удальцов – их трупы и сейчас лежат в часовне, ожидая погребения. Ну, ваша милость, пойдем, а то милостивая пани ждет и, наверное, беспокоится.

– А это кто был? – спросил вельможа.

– Да человек один, хотел было обделать выгодное дельце, но не успел переехать мост, как его горячка хватила. Ну, полежал да и умер.

– Это правда? – побледнел вельможа.

– Правда. Ну, идем, идем, нам пора.

Однако вельможа потерял охоту въезжать на мост. Сняв шапку, словно ему вдруг стало жарко, он вздохнул.

Пан Тшаска, вытаращив глаза, со страхом поглядывал то на мост, что находился в нескольких шагах от него, то на кусты, за которыми скрылась процессия.

– Пошли, пошли, – настаивал брат Макарий. Наконец вельможа принял решение. С гордым видом

он вытянул руку.

– Пан Тшаска, поезжай вперед!

– Боже милостивый, – схватился за голову шляхтич, – за что ты караешь своего сына!

– Пан Тшаска, ты слышал, что я сказал?

– Ясновельможный пан, – захныкал шляхтич, – я никогда не был в Ченстохове.

– Ничего, – возразил магнат, – мы проверим, действует ли заклятье.

Пан Тшаска неловко соскочил с коня и оказался на коленях. Не пытаясь подняться, он ухватил вельможу за ногу:

– Пощади старика, сохрани мне жизнь! Я столько лет тебе верно служу! Столько лет!

Вельможа сердито оттолкнул его:

– Вижу теперь, как ты верно служишь мне.

– Ребенком на руках тебя носил. Учил саблей рубить, аркан бросать.

– Не ной, старик. Слышал мой приказ?

– Песенкам учил тебя, разным штукам… Вельможа выругался, лицо его исказилось от злости.

Сощурив глаза, он в бешенстве взглянул на шляхтича.

– Марш! – крикнул он так, что конь присел на задних ногах и испуганно фыркнул.