Джоан скороговоркой выпалила:

– За неделю до своей гибели ваш брат прилетал в Израиль для встречи с Бугенгагеном. А через несколько дней после его смерти Бугенгаген и Майкл Морган были заживо похоронены. Вас не настораживает все это, мистер Торн?

«Ну вот, этого еще не хватало, – решил Ричард. – Сейчас она мне выдаст, кто убил Кеннеди». Ледяным голосом он отчетливо произнес:

– Не заставляйте меня вышвырнуть вас, мисс Харт. Мы задерживаем движение.

– А вы знаете, почему полиция застрелила вашего брата? – В дико сверкающих глазах Джоан появилось какое-то безумие. – Вам известно что-нибудь о кинжалах?

Мюррей вышел из машины и распахнул заднюю дверцу.

– Мне одно известно: вы напрасно тратите свое и мое время.

– Пожалуйста, выслушайте меня! – умоляла женщина. – Я долгие годы потратила на изучение всего этого! Все сходится… и теперь…

Ричард застонал. Только не это. Он было решил, что призрачная мистическая пелена вокруг гибели брата навсегда рассеялась. Не тут-то было!

Мюррей грубо схватил Джоан за руку. Цепляясь за сиденье, она воскликнула:

– Вы в смертельной опасности!

– Убирайтесь отсюда! И чтобы я вас никогда больше не видел! Ясно?

– Обратитесь к Христу! – воскликнула Джоан.

– Мюррей, ради Бога!

– Поверьте в Христа! – рыдала она.

Мюррей вытащил ее из машины и захлопнул дверцу. На улице Джоан продолжала кричать:

– Ради Бога! Только он может защитить вас! Взгляните же на стену Игаэля, мистер Торн! Вглядитесь в лицо Сатаны и скажите наконец, чье это лицо!

– Мюррей, черт подери, да поехали же поскорее от этой ненормальной! – заорал Торн.

Мюррей вскочил в машину и завел мотор.

Машина набрала скорость. Джоан застыла посреди дороги, слезы отчаяния струились по ее лицу, а холодный ветер пытался сорвать ярко-красное пальто с ее дрожащих плеч.

Когда Реджинальд Торн вздумал воздвигнуть себе монумент, идея создать музей пришлась ему как нельзя более по душе. Он отправился к своему старинному приятелю – помощнику главного чикагского архитектора, чтобы обсудить с ним эту мысль.

Торн предпочел неоклассицизм. Ему хотелось, чтобы здание через десятки лет не выглядело рухлядью. Долго и тщательно присматривался старик к архитекторам, пока не остановил свой выбор на уверенном в себе и полном сил молодом человеке, которого порекомендовал Торну его друг.

Приятель не подвел его. Он познакомил Торна с Фрэнком Райтом, и план создания музея немедленно начал претворяться в жизнь.

Сегодня, почти сорок лет спустя, музей Торна выглядел по-прежнему современно и восхитительно, как будто был построен неделю-другую назад. Музей расположился на берегу озера Мичиган и фасадом был обращен к наиболее роскошным кварталам Мичиган-авеню. Ни одно соседнее сооружение не превосходило красотой и элегантностью здание музея.

Когда такси с сидевшей в нем Джоан Харт затормозило перед музеем, в глаза ей бросились афиши, сообщающие о выставке полотен Эдварда Мюнха. На афишах была изображена наиболее известная и шокирующая картина художника под названием «Крик». Вдруг Джоан как вкопанная застыла перед картиной. Она сочла ее за знак свыше и, вновь обретя утраченное вдохновение, вошла в музей.

Очутившись в огромном зале с устремленными к небу потолками, Джоан на мгновение почувствовала себя крошечной и беззащитной. Но она твердо знала, зачем пришла сюда, и собралась с духом. Гид направил Джоан в галерею на втором этаже, где Чарльз Уоррен готовил выставку реликвий, найденных несчастным Бугенгагеном при раскопках в Бельвуаре.

Уоррен, окруженный бесчисленными планами и фотографиями, объяснял Анне Торн, как он предполагает расположить будущую выставку. Анна давно сделала для себя выбор, остановившись на музее, и частенько интересовалась его делами. Но никогда еще Уоррен не наблюдал в ней такого любопытства, какое проявила Анна к находкам из Бельвуара.

– Мы собираемся реконструировать катакомбы вон там, в конце. – Уоррен указал на план. – По этому маршруту посетители будут переходить из галереи в галерею, и даже издалека какая-то часть катакомб будет всегда видна. Заканчивая маршрут, посетители пройдут по ним.

– Заманчиво, – похвалила Анна.

Уоррен благодарно заулыбался.

– Да, мне тут сообщили, что после моего отъезда раскопали кое-что, называемое стеной Игаэля. После реставрации ее пришлют сюда. – Он указал на еще одно помещение в плане. – Эту галерею я держу про запас, так, на всякий случай.

После упоминания о стене Игаэля любопытство Анны достигло апогея.

– А кто такой был этот Игаэль? – поинтересовалась она.

– Весьма загадочная фигура, – начал объяснять Уоррен, – монах и изгоняющий Дьявола. Предполагается, что он жил в XIII веке. Как повествует легенда, однажды ему явился Сатана, и бедный монах сошел с ума.

Уоррен ожидал, что Анна, подобно большинству людей, рассмеется, но, к его удивлению, она даже не улыбнулась. И он продолжал:

– Затем Игаэль заперся от всего мира. Лицо Сатаны преследовало его, видимо, так неотступно, что монах решил нарисовать Антихриста, каким он его видел – от рождения и до падения, это был единственный выход, чтобы избавиться от наваждения. – Уоррен вздрогнул. – Самого Игаэля никто никогда больше не видел. Только его стену.