Она отвернулась и несколько минут отрешенно смотрела в окно, пока не почувствовала, что кто-то усаживается рядом. Гадать не нужно было.

— Ну и много ты им рассказала? — спросил Белласар.

— Все, что смогла.

— Значит, почти ничего. Я своевременно позаботился, чтобы в мои дела ты не влезала.

— Тогда тебе нечего опасаться.

— Ты прожила со мной столько лет и до сих пор не уяснила насчет меня самого главного? — Он схватил ее за подбородок и повернул к себе. — Я не боюсь ничего.

— Я не жила с тобой, Дерек.

— Это как же понимать?

— А так, что мы просто проживали в одном доме.

— Предательница!

— А ты думал, что я буду тихо ждать, как овечка, когда ты меня прикончишь? Самонадеянный мерзавец... Да я бы в любом случае сбежала, потому что наконец встретила настоящего мужчину. Понимаешь, полюбила. Впрочем, тебе этого не понять. Ты любишь только себя одного.

— И это после всего, что я для тебя сделал.

— А что ты такого сделал? Еще один экспонат своей коллекции? Тоже мне, благодетель. Уже позабыл, как бил меня в Стамбуле ногами? Поздравляю. Поступок, достойный подлинного джентльмена. — Сиена снова откинулась на спинку кресла. — Ты думаешь, я боюсь умереть? Да я жду смерти, как желанного избавления.

— Хорошо! — Джеб нажал кнопку разъединения на сотовом телефоне и повернулся к Диллону, собираясь что-то сказать, и в этот момент появился Малоун.

Он вылез из проржавевшего фургона, улыбаясь, с чемоданом в руке.

— Не понимаю, на черта тебе сдался этот чемодан? — Джеб сощурился от утреннего солнца. — Из-за него мы потеряли уйму времени.

— Он мне очень нужен.

— Зачем? Что там может быть такого важного? Всем необходимым мы тебя уже снабдили.

Малоун молча открыл чемодан.

Джеб и Диллон, раскрыв рты, изумленно уставились на пачки банкнот.

— Нет, уж лучше вы приезжайте ко мне, — произнес Ахмед в телефонную трубку. За окнами гудел вечерний Стамбул. — С какой стати я должен сейчас суетиться? И кроме того, говорят, у вас семейные проблемы...

— Свои проблемы я как-нибудь решу сам, — перебил его Белласар. Он говорил с борта самолета, который недавно заправился на частном аэродроме одного из клиентов в Эль-Сальвадоре и взял курс на Францию. — Приглашаю вас к себе, чтобы продемонстрировать оружие в действии.

У меня для этого оборудована четырехуровневая камера. Полная безопасность гарантирована.

— В прошлый раз я высказал вам кое-какие сомнения по поводу...

— Все сомнения развеются не позднее завтрашнего дня. Так что жду вас на испытания. И поверьте, вы никогда не видели ничего подобного.

Когда самолет ЦРУ достиг расчетной высоты, Джеб возвратился из радиорубки.

— Только что получил сообщение: Ахмед приказал своему пилоту готовить на завтра самолет в Ниццу.

— Значит, встреча произойдет в имении Белласара, — сказал Малоун. — Мы можем перехватить его в аэропорту Ниццы и отбить Сиену.

— Нет. Он намного опережает нас. Мы попадем туда гораздо позже.

— Ну тогда договорись с французскими властями, чтобы они его задержали.

— На каком основании? Для французов он весьма уважаемый бизнесмен, не замеченный ни в чем предосудительном.

— Черт возьми, тогда пошли туда оперативную бригаду!

— Без согласования с французами? В крупном аэропорту? Думаешь, телохранители Белласара бросят оружие и сдадутся? Черта с два. Не миновать перестрелки. Это очень большой риск: могут погибнуть невинные люди.

— Но неужели ничего нельзя сделать? Ведь он убьет ее, и, возможно, уже завтра.

— Это я понимаю не хуже тебя, — сказал Джеб. — Но все равно международный инцидент нам из-за этого устраивать никто не позволит.

Малоун застонал. От гнева, боли и бессилия.

— Когда ты в последний раз принимал обезболивающие таблетки? — спросил Джеб.

— От них тяжесть в голове.

— Это нормально. Ложись, тебе нужно немного отдохнуть.

В течение нескольких секунд они молча изучали друг друга.

Малоун мысленно сопротивлялся, но затем кивнул. Проглотил две таблетки и лег. Все не так безнадежно, как кажется, успокаивал он себя. И не надо раньше времени капитулировать.

Сиена еще жива. И значит, есть надежда.

С ней никто не разговаривал. И даже не смотрел в ее сторону. Все вели себя так, как будто Сиены здесь вообще не было. «Для них я уже, наверное, труп», — подумала она.

Первое время Сиена отказывалась от пищи. Смерть Чейза ее настолько потрясла, что о еде даже думать не хотелось. Но постепенно мысли начали двигаться в другом направлении.