— Это больше, чем просто возможно. Это факт.

— Говорю тебе, мы бы знали!

— Не в этом случае. Не при том способе, каким они это проворачивают. Для снятия сливок они пользуются услугами продажных работников УБН. Сколько партий товара вы потеряли в прошлом году? Хотя бы приблизительно. Десять процентов?

— Около того, — сказал первый близнец. — Сколько-то партий не доходит до места назначения, это неизбежно. Кто-то из курьеров начинает нервничать и делает ошибки. Или оперативники УБН случайно оказываются на месте в нужный момент. Какого-то процента потерь следует ожидать. Это тоже входит в бизнес.

— А что, если кое-кто из этих курьеров нервничал не так сильно, как старался показать? — спросил Бьюкенен — и что, если те оперативники УБН получали уведомление, чтобы быть на месте в нужный момент? И что, если те курьеры и те оперативники УБН работали на себя?

Пока официант расставлял перед ними стаканчики с текилой, собеседники сидели молча. Как только официант удалился, они окинули взглядом посетителей ресторана, убедились, что никто из них не находился настолько близко к ним, что мог бы подслушать разговор, потом повернулись друг к другу лицом, подняли стаканы и повторили весь ритуал поглощения соли, текилы и лайма.

— Договаривай то, что начал. — Первый близнец явно надеялся, что алкоголь повлияет на мыслительные способности Бьюкенена и откроет в нем какую-нибудь слабину.

— Их система действует неплохо. — Бьюкенен положил на тарелку ломтик лайма, который жевал. — Нечестные агенты УБН должны показывать начальству, что работают. Поэтому они сдают часть конфискованного ими товара. Потом правительство делает хвастливое заявление о том, как оно выигрывает войну против торговцев наркотиками, а американское телевидение в вечерней сводке новостей дает репортаж о самой свежей победе. Но вот чего не знает ни правительство, ни тем более американская публика: конфискуются и другие партии товара, которые затем продаются американским торговцам наркотиками. Деньги от этих сделок — миллионные суммы — делятся между продажными работниками УБН и теми вашими «надежными» партнерами, которым вы доверили присматривать за отправкой. С вашей точки зрения, эти партии товара учтены. По вашему собственному признанию, вы планируете эти потери. И пока вы получаете свою обычную прибыль, у вас нет причины думать, что вас обманывают, не так ли? Оба близнеца злобно уставились на него.

— Откуда ты это знаешь? — отрывисто пролаял второй близнец.

— Я же сказал, что работал в УБН. Взяток я не брал, был одним из честных парней. Так я о себе думал по глупости. И делал свою работу. Но я не слепой. Я видел, что происходит. Просто борьба с торговлей наркотиками — это такая же полицейская работа, как и всякая другая. Не принято выступать против своих коллег. Если вы пойдете на это, то у них есть не один способ превратить вашу жизнь в сплошной кошмар. Так что мне приходилось молчать. И потом…

Насупившись, Бьюкенен залпом осушил еще стаканчик текилы.

— Ну? И потом? — наклонился к нему второй близнец.

— Это вас не касается.

— Принимая во внимание причину, по которой мы здесь, это нас очень даже касается.

— У меня были личные проблемы, — сказал Бьюкенен.

— А у кого их нет? Мы люди светские и прекрасно понимаем, что такое личные проблемы. Так что нет причины ощетиниваться. Расскажи все начистоту. Это облегчает душу. Что там у тебя за проблемы, которые?..

— Об этом лучше не говорить. — Бьюкенен дал своему локтю соскользнуть с края стола, словно выпитая текила уже начала на него действовать. — Я сказал вам все, что хотел. Вы знаете, где меня найти. Используйте ваши связи, проверьте информацию о банковских счетах ваших партнеров. Когда вы узнаете, что я говорил правду, то надеюсь, что мы втроем сможем скооперироваться.

Взглянув в сторону ведущей в ресторан лестницы, Бьюкенен почувствовал, что у него перехватило дыхание. Он увидел, как мужчина, по виду американец, сопровождавший женщину латиноамериканской внешности в чересчур открытом платье и сильно накрашенную, подошел к официанту и попросил указать им столик. Американцу на вид было за сорок, он был высокого роста, с очень широкими плечами и объемистой грудью, а его песочного цвета волосы были подстрижены ежиком. Его большой живот, обтянутый зеленой тенниской, которая была ему явно мала, нависал над поясом спущенных на бедра джинсов. Он был обут в кроссовки и попыхивал сигаретой, отдавая распоряжения официанту.

О Господи, подумал Бьюкенен. Его мозг лихорадочно работал. «Как же мне?..»

Первый близнец покачал головой.

— Нам в тебе слишком многое кажется подозрительным.

Делая отчаянную попытку избежать встречи с вошедшим в ресторан человеком, Бьюкенен сконцентрировал внимание на своих собеседниках.

— Кроуфорд! — раздался басовитый голос.

Бьюкенен как ни в чем не бывало продолжал разговор:

— Что именно вас беспокоит?

— Кроуфорд! Сколько лет, сколько зим! — Низкий голос оборвался и перешел в надсадный кашель курильщика.

Внимание Бьюкенена по-прежнему целиком принадлежало его собеседникам.

— Кроуфорд! — Голос прозвучал громче. — Ты что, оглох? Ничего не слышишь? Куда, к черту, ты пропал после Ирака? — Этот голос привлекал внимание еще и тем, что его владелец говорил с ярко выраженным техасским произношением, сильно растягивая слова. — Когда они отправили нас в Германию и мы приземлились во Франкфурте, я хотел угостить тебя выпивкой в честь того, что нам удалось выбраться из этой арабской преисподней. Ты ведь был вместе со всеми в аэропорту, где нам устроили торжественную встречу — целая куча официальных представителей, и тут же репортеры нацеливают свои объективы. Л в следующую секунду ты исчез — провалился, канул куда-то, как отломившееся буровое долото в сухую скважину!