– О? Правда? И что же?

– Гарри говорит, что умыкнет новобрачную. Так ведь?

Улыбка Сэндлера слегка увяла, что не имело большого значения, поскольку она была с самого начала фальшивой.
– Должен сказать вам, барон, что вы рискуете завязать смертельную схватку.

– Разве?
– Майкл почувствовал, будто пол превратился в лед, а он старается не провалиться на тонком месте.

– Вы чертовски правы. Если бы вы не появились, Чесна вышла бы замуж за меня. Поэтому я собираюсь сделать все возможное, чтобы лишить вас этого трона.

Женщина рассмеялась.
– О, Господи! Какое наслаждение! Когда из-за тебя дерутся двое красавцев-мужчин...
– Она глянула на Вильгельма и Мышонка, стоявших в стороне. Лицо Мышонка посерело, плечи его опустились под невыносимой тяжестью "Рейхкронена". Багаж уже скрылся, унесенный в лифт бойкими посыльными.
– Вы можете теперь идти в номера, - сказала она тоном человека, привыкшего повелевать и подчинять себе. Вильгельм жестко подтолкнул Мышонка в сторону двери с надписью "Treppe" (лестница), но Мышонок, не пройдя и нескольких шагов, оглянулся на Майкла со смешанным выражением испуга и замешательства на лице. Майкл кивнул, и маленький человечек последовал к лестнице за Вильгельмом.

– Хороших слуг найти так трудно, - сказала Чесна, источая высокомерие.
– Мы идем туда, где можно отдохнуть?
– Она жестом указала на освещенное свечами уединенное местечко на другой стороне фойе, и Майкл позволил ей вести его. Сэндлер прошел чуть сзади, и Майкл чувствовал, как тот примеривался к нему взглядом. Конечно, женщина, называвшаяся Чесной, была тем самым агентом, которого Майкл знал как Эхо, но кто же она такая? И как ей удалось так легко сойтись с цветом Рейха? Они были почти у намеченного места, когда юная хорошенькая темноволосая девушка заступила им дорогу и застенчиво произнесла: - Простите... но я смотрела все ваши картины. Мне кажется, вы прекрасны. Не могу ли я получить у вас автограф?

– Конечно.
– Чесна взяла ручку и блокнот, поданные девушкой.
– Как вас зовут?

– Шарлотта.

Майкл смотрел, как Чесна писала крупными разборчивыми буквами "Шарлотте. С наилучшими пожеланиями. Чесна ван Дорн". Она закончила росчерком и с ослепительной улыбкой вернула блокнот Шарлотте.
– Вот, пожалуйста. В следующем месяце у меня выходит новый фильм. Надеюсь, вы его посмотрите.

– О, конечно же посмотрю. Благодарю вас!
– Девушка, с виду взволнованная, взяла блокнот с автографом и вернулась туда, где сидела до этого, на диван, между двумя нацистскими офицерами среднего возраста.

В зале для отдыха, украшенном символиками немецкой пехоты и танковых войск, они сели за стоявший уединенно столик. Майкл снял плащ и повесил его на перегородку неподалеку. Подошел официант, Чесна заказала рислинг, Майкл попросил того же, а Сэндлер заказал виски с содовой и блюдо сырых отбивных. Официант, казалось, был привычен к такому заказу и удалился без вопросов.

– Гарри, вы что, вынуждены повсюду таскать с собой эту птицу? спросила, поддразнивая, Чесна.

– Не совсем так. Но Блонди приносит удачу.
– Он улыбнулся, глядя на Майкла. Золотистый сокол - красивое создание - также вперился в Майкла, и Майкл заметил, что у обоих, и у сокола, и у его хозяина, были одинаково холодные глаза. Его когти вцепились в кожаную вставку на плече дорогого, шитого на заказ, твидового костюма Сэндлера.
– Вы что-нибудь слышали об охотничьих птицах, барон?

– Достаточно, чтобы стараться избегать их.

Сэндлер вежливо рассмеялся. У него было жесткое красивое лицо с квадратной нижней челюстью и боксерским вдавленным носом. Рыжеватые волосы на висках и затылке были коротко подстрижены, а на морщинистый лоб свисала прядь огненно-рыжих волос. Он весь источал надменную самоуверенностью и чувство силы. На нем была светло-голубая рубашка с галстуком в красную полоску, а на груди - маленькая золотая свастика.
– Ловкая сволочушка, сказал он.
– Я поймал Блонди в Северной Африке. У меня ушло три года на то, чтобы ее выдрессировать. Конечно, она не ручная, а всего лишь послушная.
– Он вынул из внутреннего кармана кожаную перчатку и надел ее на левую руку.
– Она красива, верно? Знаете ли вы, что стоит мне подать ей сигнал, как она в пять секунд раздерет вам лицо на куски?

– Приятная мысль, - сказал Майкл. В яйцах у него словно бы слегка кольнуло.

– Я дрессировал ее на британских военнопленных, - продолжал Сэндлер, делая шаг на запретную территорию.
– Мазал им лицо мышиной требухой, а Блонди ее выклевывала. Ну-ка, девочка.
– Он издал низкий вибрирующий свист и подставил Блонди тыльную сторону кулака в перчатке. Сокол немедля перескочил с плеча на перчатку, его когти впились в нее.
– Я считаю, что жестокость - основа благородства, - сказал Сэндлер, любуясь соколом. Может быть, именно поэтому я хотел, чтобы Чесна вышла за меня замуж.

– О, Гарри!
– Она улыбнулась Майклу; в ее улыбке было предупреждение.
– Я никогда не знала, поцеловать его или дать ему пощечину.

Майкл все еще не мог выкинуть из головы замечание насчет британских военнопленных. Он тоже улыбнулся, но лицо его могло вот-вот опасно сменить выражение.
– Надеюсь, ты сберегала поцелуи для меня?

– Я влюбился в Чесну в тот самый момент, когда увидел ее впервые. Это было на постановке... что это был за фильм, Чесна?

– "Пламя судьбы". Тебя привел посмотреть Гейндрид.