– Какая неосмотрительность, черт побери, – произнес Мэллори. – Но я не думал, что они подошли так близко. – Капитан не был настолько спокоен, как могло показаться по его голосу. Окажись дуло «шмайсера» на ничтожную долю дюйма правее, новозеландец остался бы без темени.

– Все в порядке, шеф? – недоуменно спросил янки. – Не попали?

– Стрелки никудышные, – с веселым видом отозвался Мэллори. – Палят в белый свет как в копеечку. – Повернув голову, стал разглядывать плечо. – Не хочу корчить из себя этакого героя, но у меня всего лишь царапина. – Легко вскочив на ноги, он поднял автомат. – Извините, джентльмены, и все такое, но нам пора идти дальше. Далеко до этой пещеры, Лука?

Грек потер щетинистый подбородок, улыбка его неожиданно погасла. Посмотрев на Мэллори, он отвел взгляд в сторону.

– Лука!

– Да, да, майор, пещера… – Лука снова поскреб подбородок. – Да, она довольно далеко. В самом конце каньона, – смутясь, закончил он.

– В самом конце?.. – спокойно переспросил капитан.

Лука кивнул с подавленным видом н уставился в землю. Даже кончики его усов поникли.

– Очень кстати, – угрюмо произнес Мэллори. – Только этого нам недоставало. – Он снова сел на землю. Понурив голову, он даже не взглянул на Андреа, который, просунув между камней автомат дал короткую очередь скорее с досады, чем с целью попасть в противника. Прошло секунд десять. Лука заговорил едва слышным голосом.

– Я очень, очень виноват. Как все ужасно вышло. Ей-богу, майор. Я ни за что бы не привел вас сюда. Я же не знал, что немцы подобрались к нам вплотную.

– Ты тут ни при чем, Лука, – проговорил Мэллори, видя отчаяние маленького грека. Он потрогал пальцем разодранный рукав. – Я тоже так думал.

– Скажите, сэр! – положил руку на плечо капитана Стивенс. – Что случилось? Я не понимаю.

– Зато остальные понимают, Энди. Да и понимать тут нечего. Придется с полмили топать, и нигде ни малейшего укрытия. Егерям осталось менее двухсот ярдов подниматься по ущелью, из которого мы ушли. – Подождав, пока Андреа выпустит со злости ещё одну короткую очередь, продолжал: – Немцы будут придерживаться прежней своей тактики, стараясь выяснить, здесь ли мы еще. Как только они решат, что мы ушли, то в мгновение ока будут здесь. Не успеем мы покрыть и половину, даже четверть пути до пещеры, как они нас накроют. Ты же знаешь, мы не можем быстро двигаться. А у немцев с собой парочка «шпандау». От нас одни ремешки останутся.

– Понимаю, сэр, – промолвил Стивенс. – Очень симпатичную картинку вы нарисовали.

– Прости, Энди, но мы вляпались.

– Может, оставить двоих в арьергарде, а остальным…

– А что будет с арьергардом? – оборвал его Мэл – лори.

– Понял, – негромко смазал Стивенс. – Об этом я не подумал.

– Зато арьергард подумал бы. Вот незадача-то, а?

– Какая незадача? – произнес Лука. – Майор человек добрый. Но произошло все по моей вине. Вот я и останусь.

– Черта с два ты останешься, – сердито проговорил Миллер. Вырвав из рук Луки «брен», он положил автомат на землю. – Слышал, что сказал шеф? Никакой вины за тобой нет.

Лука вскинул на янки сердитый взгляд, потом отвел его, готовый вот-вот расплакаться. Изумленный этой вспышкой ярости, так не вяжущейся с характером американца, Мэллори удивленно уставился на него. Капитан вспомнил, что вот уже с час Дасти непонятно молчалив и задумчив и едва ли проронил хоть слово. Но выяснять, в чем дело, сейчас некогда.

Распрямив раненую ногу, Кейси с надеждой посмотрел на Мэллори.

– А если остаться здесь, пока не стемнеет по-настоящему, а потом идти дальше?

– Ничего не выйдет. Нынче полнолуние, небо ясное. Немцы расправятся с нами в два счета. Но, самое главное, нам надо попасть в город до комендантского часа. Это наш последний шанс. Извините, Кейси, но это не вариант.

В молчании прошло четверть минуты. Полминуты. Заговорил Энди Стивенс, и все вздрогнули.

– Знаете, а Лука был прав, – негромким, но исполненным какой-то убежденности голосом произнес раненый. Энди приподнялся, опершись о локоть. В руках – «брен» Луки. Все так увлеклись решением проблемы, что никто и не заметил, когда тот завладел автоматом. – Никакой проблемы нет, – спокойно продолжал Стивене. – Раскинем мозгами, вот и все. Гангрена распространилась выше колена, так ведь,

Мэллори промолчал, не зная, что ответить. Заданный в лоб вопрос вывел его из равновесия. Он ощущал на себе взгляд Миллера. Тот словно умолял его сказать «нет».

– Так или нет? – терпеливо повторил Энди, сознавая, что творится в душе командира, и тут Мэллори понял, что нужно ответить.

– Так, – кивнул он. – Так… – Дасти глядел на него с отчаянием.

– Благодарю вас, сэр, – удовлетворенно улыбнулся Стивене. – Премного вам благодарен. Излишне указывать на преимущества, которые вы получите, если здесь останусь я. – В голосе юноши прозвучала властность, которой никто раньше не замечал в нем. Так говорит человек, убежденный в правильности своих решений, хозяин положения. – Пора н мне что-то для вас сделать. Только никаких чувствительных прощании. Оставьте несколько коробок с патронами да две-три гранаты. И сматывайтесь поскорей.

– Черта с два ты нас уговоришь. – Миллер направился было к Энди, но застыл на месте, увидев направленный ему в грудь «брен».

– Еще шаг, и я выстрелю, – спокойно сказал лейтенант. Миллер молча глядел на него. Наконец снова сел. – Не сомневайся, я слов на ветер не бросаю, – заверил его Стивене. – Прощайте, джентльмены. Спасибо за все, что вы для меня сделали.

В похожем на транс молчании прошло двадцать секунд, тридцать, целая минута. Первым поднялся Миллер. Длинный, худой, обтрепанный. Сумерки сгустились, и лицо его казалось изможденным.