Шрифт:
– Да, он мне говорил.
Вновь повисла пауза.
– Вы знаете, как он умер? – нарушил молчание журналист.
– Нет, не знаю.
Мазина с шумом втянул в себя воздух и начал:
– Полиция не обнародовала эти сведения, но, одним словом, Бепи связали руки и ноги за спиной, и ту же веревку надели на шею с… не знаю слова… скользким узлом.
– Скользящим.
– Да-да, скользящим. Чем сильнее он сопротивлялся, тем туже затягивался узел. Полиция говорит, что так продолжалось несколько часов. Когда Бепи начинал задыхаться, его освобождали. И так повторялось снова и снова. На горле множественные следы от веревки, на запястьях и на лодыжках. Это означало, что ему причиняли мучения, когда он был связан. Чтобы Бепи продолжал сопротивляться.
– Что вы хотите сказать?
Мазина вздохнул и продолжил:
– Они натягивали ему на голову полиэтиленовый пакет. В таком случае жертва старается задержать дыхание, но затем инстинкт берет верх, и она начинает дергаться! Веревка затягивалась, Бепи терял сознание, и они снимали мешок, ослабляя узлы. И так много раз. Затем они натянули ему пакет на голову и уже не сняли. Вот и все. Он умер.
Ласситер молчал. Да и что можно было сказать?
Мазина откашлялся и спросил:
– Как вы думаете, что они у него выпытывали?
– Информацию.
– Какую?
– Не знаю. Возможно, они действовали наугад, ждали, что получится. Может, хотели выяснить, что ему известно… или что известно мне. Не исключено, что кто-то просто решил развлечься… Какие-то психи.
– В психов я не верю, – сказал Мазина.
– Я тоже.
Долгую паузу на сей раз нарушил Ласситер:
– Итак…
– Счастливого Нового года?
– Да.
– Берегите себя.
– Вы тоже. Веселого Рождества.
Глава 21
Едва он повесил трубку, телефон заверещал, как звонок тревоги в помещении пожарной команды. Резкий затяжной звук повторялся снова и снова.
Ласситер с отвращением поднял трубку и ответил нейтральным голосом, к которому прибегал в моменты, когда секретарша устраивала себе перерыв, чтобы испить кофейку.
– Ласситер.
– Угадай, кто?!
– Джимми! – обрадовался Джо. – У меня здесь кое-что…
Он хотел рассказать о Бепи и о своих приключениях в Неаполе, но Риордан ничего не слушал.
– Ни за что не догадаешься. Дело в тупике. Я не знаю, с какого конца подступиться, приезжаю хрен знает куда и… Знаешь что? Откапываю такое!
Ласситер молчал.
– Я тебя заинтриговал, не так ли? – кудахтал Риордан.
– Да, тебе это удалось.
– Когда сможешь приехать?
– Куда?
– В Прагу, естественно! Откуда, ты думаешь, я звоню?
– Джимми! События развиваются, я не…
– Всего час полета. Как на челноке!
По тону Риордана было ясно, что детектив не на шутку взволнован.
– Почему бы тебе просто не рассказать все по телефону?
– Потому что рядом со мной сидит человек, с которым тебе обязательно надо встретиться! Поэтому давай в самолет и лети сюда.
– Ты уверен, что…
– Это страшно важно.
Ласситер положил трубку на рычаг и задумался. Ему следовало остаться в Риме и сделать что-нибудь для семьи Бепи, но что именно, он так и не смог придумать. Кроме того, он в любом случае вернется в Рим послезавтра. А может быть, даже раньше.
Пять часов спустя Ласситер уже стоял у отеля «Интерконтиненталь» и внимательно изучал архитектурное воплощение комиссарских представлений о прогрессе. Эрзац-модернизм стеклянно-бетонной коробки обещал клиентам обилие безвкусной абстрактной живописи, синтетических пятнистых ковров и европопсы. Возведенный в разгар «холодной войны» отель служил отлитым в стекло и бетон призывом коммунистической партии к проклятому Западу: «Мы шагаем в будущее, работая с вами бок о бок!» Но как часто бывает с архитектурными лозунгами, «Интерконтиненталь» по прошествии времени стал провозглашать нечто совсем иное. Сейчас он просто кричал: «Кому, к дьяволу, нужны такие вонючие сооружения?!»
Войдя в отель, Ласситер отыскал Риордана. Детектив сидел в баре в обществе худющего чеха в кожаном плаще. В своем лучшем парадном костюме и при галстуке Риордан выглядел полицейским на все сто процентов, в то время как его компаньон больше смахивал на безработного рок-музыканта – страдающего туберкулезом гения с сальными волосами до плеч. На столе перед ними лежала пачка сигарет и стояли пустые бутылки «Пльзенского». Ласситер опустил дорожную сумку на пол и сел рядом с детективом.
– Надеюсь, пиво приличное.