— Элиезер Фитч.

— Люблю библейские имена, — улыбнулась Энни.

— Моего отца звали Элайджа, — улыбнулся в ответ Фитч.

— Итак, мистер Фитч, мы говорили о списке...

— Чтобы вы там ни расследовали, — опять вмешалась в разговор Полли, — мы не заинтересованы в огласке.

— В огласке?

— Да, в огласке. Мы не хотим, чтобы ГЦО хоть в малейшей степени была связана с нападением на полицейского.

— Которое, — подхватила Энни, — является преступлением третьей категории и карается заключением сроком от трех до пятнадцати лет. Изнасилование же...

— Изнасилование? — красное личико Полли вмиг побледнело.

— Изнасилование, мисс Флойд, является преступлением второй категории, и за него можно получить двадцать пять лет. Наша сотрудница была вчера вечером изнасилована. Помимо этого она получила ножевую рану, мисс Флойд. И у нас есть серьезные основания предполагать, что человек, на нее напавший, изнасиловал также девять других женщин, восемь из которых делали взносы в ГЦО. И я хочу знать...

— Я уверена, что эти взносы не имеют ничего общего...

— Откуда такая уверенность, Полли? — спросил Фитч.

К Полли Флойд вернулся естественный цвет лица.

Бегло посмотрев на нее, Фитч снова перевел взгляд на Энни.

— Мы продаем список наших вкладчиков, — сказал он.

— Кому? — живо спросила Энни.

— Любой ответственной организации, которая...

— Полли, ты же знаешь, что это не так, — сказал Фитч и опять повернулся к Энни. — Список мы представляем любому, кто делает достаточно приличный взнос.

— А какой взнос считается приличным?

— Не меньше ста долларов.

— Стало быть, если я переведу вам сто долларов и попрошу показать мне список...

— Вы получите его немедленно.

— При условии, — вмешалась Полли, — что вы сообщите нам, зачем он вам нужен.

— Это так, мистер Фитч?

— Мы посылаем его всякому, кто участвует или хотел бы участвовать в движении защитников жизни. Достаточно проявить серьезный интерес к этому движению, запросить список и выслать чек на сто долларов. И все.

— Ясно, — сказала Энни.

— У нас же не такая организация, как «Право на Жизнь», — как бы оправдываясь сказала Полли. — За нами нет гигантских корпораций и фондов. Мы только начинаем, нам всего два года, и приходится использовать любые способы, разумеется, в пределах морально допустимого. Думаю, что, предоставляя этот список тем, кто хотел бы работать с нами, ничего дурного мы не делаем.

— Сколько списков вы выслали в этом году? — спросила Энни.

— Понятия не имею, — сказала Полли.

— Не больше десяти, — уточнил Фитч.

— Все здесь, в городе?

— Большинство. Но не все.

— А в городе сколько?

— Не знаю, надо посмотреть записи.

— А имена и адреса у вас есть?

— Конечно.

— Хотелось бы взглянуть на них.

— Это фактически будет означать вмешательство в личную жизнь людей, которым такое вмешательство, возможно, совсем не по душе, — заявила Полли.

Энни посмотрела на нее. Можно было сказать, что советовать женщине, прерывать или не прерывать беременность, тоже необходимо рассматривать как вмешательство в личную жизнь, которое кому-то может не понравиться. Но эту мысль Энни не высказала. Она заметила лишь:

— Наверное, мне все же придется получить этот ордер.

— Пусть смотрит, — сказала Полли.

Эйлин сидела на кровати положив руки на колени, когда в палату вошел Клинг. Она была к нему спиной. По стеклу колотили капли дождя, искажая очертания близрасположенных зданий.

— Привет.

Она повернулась, и он увидел повязку на левой щеке. Толстый слой ваты и лейкопластырь. Она явно плакала: кожа вокруг глаз покраснела и вспухла. Улыбнувшись, Эйлин подняла в знак приветствия руку. И тут же рука бессильно опустилась, белая рука на белой простыне.

— Привет.

Клинг подошел к кровати и поцеловал ее в здоровую щеку.

— Ну, как ты?

— Да ничего, все в порядке.

— Я только что говорил с врачом, они обещают тебя сегодня выписать.

— Очень хорошо.

Клинг не знал, чтобы еще сказать. Он знал, что с ней приключилось, а что сказать, не знал.

— Здорово я выступила, — начала она. — Настоящий полицейский, ничего не скажешь. До того позволила запугать себя, что оба пистолета... — Она отвернулась. Дождь продолжал барабанить по окнам.