Задние, насчитывавшие по две шеренги стороны ромба соединились, и легионеры развернулись спиной внутрь строя. Передние, тройные ряды, все еще были развернуты, каждый под своим углом, и через образованный таким образом промежуток внутрь вливалась река королевских солдат. Красноглазая разрывалась на части, пытаясь навести хоть какой-то порядок. Когда последний гвардеец скрылся за спинами легионеров, обе стены из щитов, словно бронированные ворота, двинулись навстречу друг другу и сомкнулись. Внешние ряды застыли неподвижно. Внутри все еще бурлило.

Конница не спеша готовилась к решающей атаке. Осознание собственного сокрушительного перевеса позволяло спокойно расставить все отряды и когорты. Они прибыли сюда, чтобы разнести в клочья армию Редрена, и эта толпа отчаявшихся там, внизу, прекрасно годилась на роль достойной закуски. Следовало насладиться ею, как подобает настоящим воинам, чтобы потом было что рассказывать детям и внукам.

Красноглазая усилила тылы дополнительной шеренгой гвардейцев. Арбалетчиков она поставила за тремя передними линиями тяжеловооруженных, а остальных сумела поделить на группы, предназначенные для затыкания возможных дыр. Теперь уже можно было оглядеться и содрогнуться…

А было от чего! Около шести-семи тысяч людей и коней смотрели сверху на неполные две тысячи пехотинцев, у которых к тому же почти не было копий и пик. На лицах одетых в броню всадников появились издевательские усмешки.

– Длинные мечи! – скомандовал Мино.

– Длинные мечи! – Следующий возглас прозвучал одновременно с лязгом извлекаемого из ножен железа.

От сверкающей сталью массы оторвался большой ломоть и заскользил вниз, все быстрее и быстрее. В небо вознесся протяжный вопль сотен глоток. Блеснули клинки. Грохот копыт. Они уже мчались полным галопом. Задрожала земля.

– На колено!!! – Первые три ряда легионеров опустились на одно колено, открывая арбалетчиков.

– По ко-оням! – командиры подождали, пока конница окажется на расстоянии одною броска копья… – Стреляй!

Свистнули тетивы. Вой летящих стрел заглушило пронзительное ржание лошадей. Первый ряд конников рухнул на землю, словно одна веревка внезапно опутала ноги всех животных! Следующие, спотыкаясь о лежащие тела, начали падать на них, образовав беспорядочный завал. Отдельные крики тонули в чудовищном реве. Легионеры продолжали стоять. Однако следующие ряды карийцев все же пробились через груду сваленных в кучу коней и людей. Их было все еще очень много, но они потеряли скорость и не успели снова достаточно разогнаться, чтобы смять строй пехоты.

Какой-то всадник налетел прямо на Мино. Конь встал на дыбы, ударив копытами в щит, после чего обрушился на него всей своей тяжестью и весом сидевшего на нем верхом человека. Лишь титанические усилия стоявших позади Мино легионеров, изо всех сил поддерживавших своего командира, не дали ему упасть на спину и погибнуть под копытами. Едва могучий напор ослаб, меч Мино мелькнул в воздухе и глубоко вошел в бок лошади. Животное с болезненным ржанием снова встало на дыбы. Удар копытом в шлем едва не оторвал Мино голову. Сознания он, однако, не потерял. Второй удар! Конь безжизненно рухнул к его ногам. Всадник, все время пытавшийся удержаться в седле, неожиданно оказался на четвереньках. Прежде чем он успел понять, что случилось, острие клинка Мино пронзило его горло.

Не везде все пошло столь гладко. В нескольких местах образовались большие проломы. Гвардейцы Красноглазой тотчас же бросились туда, чтобы их заполнить. Карийцы, ворвавшиеся верхом в толпу пехоты, погибли в мгновение ока, заколотые копьями со всех сторон. Десятки рук вытолкнули их трупы за первую шеренгу. Сражение быстро завершилось. Конники не сумели расширить проемов в рядах суминорцев или не дать им закрыться. Четырехугольник пехоты продолжал стоять, несмотря на значительные потери. Единственным видимым издали результатом атаки конницы были лишь срезанные острые углы ромба и вкрапления гвардейцев в строй легионеров.

Бесформенное, бешено вращающееся кольцо конницы тесно окружило суминорцев. Внутрь четырехугольника посыпались сотни дротиков, топоров и копий. В большинстве случаев, однако, острия бессильно соскальзывали по щитам, доспехам и шлемам. Арбалетчики ответили более успешно. Стрелы, вылетавшие из-за спин и между головами тяжеловооруженных воинов, раз за разом застревали в конских шеях, головах, боках и телах всадников. Ранение животные падали под ноги разогнавшихся коней. Суматоха нарастала с каждым мгновением. Не помогли посылаемые с холмов подкрепления. Прежде чем нападавшие поняли свою ошибку, вокруг суминорского подразделения лежало уже столько лошадиных и человеческих тел, что вторая непосредственная атака стала уже невозможной. Следовало отступить, приказать нескольким отрядам спешиться и бросить их в атаку как обычную пехоту. Первая попытка такого нападения была попросту расстреляна арбалетчиками и выдохлась в пятидесяти шагах перед стеной легионеров. Командир карийской конницы бесился от ярости и на чем свет стоит ругал себя за собственную глупость. Он должен был сразу ударить всеми силами, и притом со всех сторон! Теперь было уже поздно. Маленькая косточка превратилась в орех, который невозможно было разгрызть. Он подумал о том, что сделает султан, когда об этом узнает, и по спине его потек холодный пот… Уничтожить их! Уничтожить любой ценой! Он пришпорил коня и выехал вперед.

– Три золотых за голову каждого суминорского пса! – рявкнул он. – Кто осмелится отступить, поплатится собственной! Вперед!!!

Масса пеших и конных безумцев вновь двинулась на суминорский четырехугольник. Арбалетчики снова собрали свой урожай, но тех это не остановило. Мгновение спустя вопящая толпа обрушилась на солдат Редрена.

– Короткие мечи!!! – успел еще крикнуть Мино.

Началась резня. Легионеры едва успевали вспарывать животы и горла, натыкавшиеся на их клинки. Гибкие лезвия безошибочно находили щели в доспехах. Гвардейцам, однако, пришлось куда хуже. В толпе их длинные мечи оказались бесполезными, и они сражались стилетами и кулаками, постепенно уступая превосходящей силе противника. Карийская стихия, словно алхимическая жидкость, прожигала дыры в суминорском монолите.