Но теперь я решил вести себя иначе. Я хотел выглядеть ничтожеством с самого начала. Раз я не был за рулем, кем бы я ни был, обвинить меня не могли. Чего я боялся, так это обвинения в обдуманном убийстве, которое мы совершили на самом деле. Достаточно какой-нибудь мелочи, и с нами было бы кончено. Но если меня с самого начала все будут считать ничтожеством, то тогда не должно случиться ничего страшного, меня никто не заподозрит. Чем большим ничтожеством и пьяницей буду я в их глазах, тем меньше это будет похоже на убийство.

Полицейские взглянули друг на друга, а коронер оглядел меня как сумасшедшего. Они же слышали, что меня вытащили из-под заднего сиденья.

– Вы уверены, что вы вели машину?

– Разумеется.

– Вы были пьяны?

– Не был.

– Вы слышали результаты тестов, которые вам сделали?

– О тестах я ничего не знаю. Знаю только, что я не был пьян.

Он повернулся к Коре. Она обещала рассказать все, что сможет.

– Кто вел машину?

–Я.

– Где сидел этот человек?

– На заднем сиденье.

– Он пил?

Она отвела глаза в сторону, вздохнула и, чуть всхлипнув, спросила:

– Я должна отвечать на ваш вопрос?

– Вы можете не отвечать, если не хотите.

– Я не хочу отвечать.

– Ладно. Расскажите своими словами, что случилось.

– Я вела машину. Там длинный подъем, и мотор перегрелся. Муж сказал, чтобы я остановилась и дала ему остыть.

– Как сильно он перегрелся?

– За сто двадцать градусов.

– Продолжайте.

– Когда мы начали спускаться, я заглушила мотор, но внизу он все равно был перегрет, так что перед следующим подъемом мы остановились. Стояли минут десять. Потом снова тронулись. Не понимаю, что случилось. Я набрала слишком большую скорость и не могла затормозить, переключила на вторую передачу, а мужчины разговаривали между собой, и, видимо, из-за этого резкого переключения... короче, я вдруг почувствовала, как одна сторона машины проваливается. Я крикнула, чтобы они выскакивали, но было уже поздно. Я почувствовала, как машина переворачивается, а потом уже только помню, как выбиралась наружу, а потом стояла наверху, на дороге.

Коронер снова повернулся ко мне:

– В чем вы нас тут пытаетесь убедить? Хотите защитить эту женщину?

– Я не заметил, чтобы она защищала меня.

Присяжные вышли и вернулись с решением, что Ник Пападакис погиб в результате автомобильной катастрофы на дороге в Малибу-Лейк, вызванной целиком или частично халатностью с моей стороны или со стороны Коры, и постановили, чтобы мы были подвергнуты аресту до заседания Большого жюри.

В ту ночь у меня в больнице дежурил другой полицейский, и на следующее утро он сказал мне, что на меня придет взглянуть мистер Саккет, так чтобы я вел себя прилично. Я не слишком испугался, но все же побрился у больничного парикмахера, и тот меня облагородил, как сумел. Я знал, кто такой Саккет. Это был окружной прокурор. Он явился только в половине одиннадцатого, полицейский вышел наружу и оставил нас одних. Это был здоровенный тип, плешивый, с благородными манерами.

– Ну что? Как дела?

– Все хорошо. Мне немного досталось, но это пройдет.

– Как сказал тот тип, что выпал из самолета, полет был просто сказка, только приземление жестковато.

– Именно так.

– Послушайте, Чемберс, вы не обязаны говорить со мной, если не хотите, но я пришел к вам отчасти потому, что мой опыт показывает, что откровенный разговор может избавить от множества неприятностей, а иногда и открыть путь к разумной защите, и в любом случае, как говорит один мой коллега, после этого, так или иначе, мы лучше понимаем друг друга.

– Ну ясно, господин прокурор. Что вы хотите знать?

Я постарался, чтобы это звучало достаточно цинично, и он надолго уставился на меня.

– Допустим, начнем сначала.

– Об этой поездке?

– Именно. Я хочу знать о ней все.

Он встал и начал расхаживать по комнате. У самой моей постели были расположены двери, и я их резко распахнул. Полицейский в другом конце коридора любезничал с сестрой.

Саккет рассмеялся:

– Ну что вы, никаких диктофонов здесь нет. Их вообще не используют, разве что в кино.

Я оскалился в глуповатой улыбке. Я добился от него того, чего и хотел. Попробовал на нем простейший трюк, и он попался.

– Ну вот, господин прокурор. Конечно, ничего хорошего все равно бы не получилось, как мне теперь кажется. Ну ладно, начнем по порядку, и я расскажу вам, как все было. Я, конечно, влип, я знаю, но думаю, что если я буду лгать, то мне это все равно не поможет.

– Это разумный подход, Чемберс.

Я рассказал ему, как ушел от грека, и как снова наткнулся на него на улице, и как он звал меня назад, и как пригласил меня в эту поездку в Санта-Барбару вместе с ними, чтобы обсудить все возможности. Я рассказал ему, как мы загрузили машину вином, и как выехали, и что я был за рулём.