— Знаю я твою правду… На горизонте завтрашний день и звезды — на небесах; всегда смотри вперед…

— У тебя хорошая память.

— Я знаю еще, что произойдет, если идти, не глядя под ноги. Ладно, не трать дыхания, чтобы говорить мне приятные вещи, Свифт.

Он коснулся ее склоненной головы.

— А без этих приятных вещей что каждому из нас останется, Эми?

— Реальность. — Она фыркнула и наконец посмотрела на него. — А теперь ты отведешь меня домой?

Свифт понимал: уже то, что она верила, что он непременно отведет ее домой, было маленькой его победой. И сегодня ему пришлось основательно за нее побороться.

— Могу я сказать тебе еще одну вещь? Она покорно опустила голову.

— Ты все равно ее скажешь, и без моего разрешения, так что давай, говори, и покончим с этим.

— Мне очень жаль, что меня там не было.

Губы у нее плотно сжались, в глазах мелькнула внезапная боль.

— Мне тоже жаль, что тебя там не было.

Свифт положил ей руку на плечо и повел по лесу, направляя в темноте так, как ему хотелось бы направлять ее в жизни до конца дней. И похоже, что в жизни этой Эми стала так же слепа, как слепа она бывала ночью, если не больше.

Когда стал виден ее дом, Эми почувствовала облегчение. Свифт не попытался даже поцеловать ее за все то время, что они были в лесу. Ее мучило, не потому ли это так было, что он узнал что-то новое о ней. Она отогнала эту мысль, чтобы не причинять боль самой себе. У нее и так осталось очень мало средств для защиты.

Да она и не хотела, чтобы ее целовали. Ни он, ни кто другой. Особенно он. Сама мысль о его поцелуях привела ее в ужас. Это войдет у него в привычку, потом он потребует большего. Если он, испугавшись сегодняшнего, уедет, будет только лучше. Жизнь ее опять станет нормальной. Теперь, после него, она уже не беспокоилась, что какой-то другой мужчина может обрести над ней власть. Теперь уже она возьмет себя в руки, перестанет чувствовать себя запуганной, выбитой из колеи.

Свифт был опасен для нее во многих смыслах. Он всегда был мечтателем, обращенным к прекрасному где-то за горизонтом. Будучи ребенком, она позволяла ему накручивать свои мечты вокруг нее, и сама верила в них… какое-то время. Но мечты, к сожалению, иногда рушатся, и, когда такое происходит, их осколки, которые уже невозможно собрать, больно ранят. Еще больнее бывает оттого, что кусочек невозвратной мечты отражается по-прежнему в каждом из них…

Когда они ступили на порог, он вынул из кармана часы и повернул их к свету.

— Мы точно уложились по времени, — сказал он. — У нас даже осталось десять минут в запасе.

Эми плотнее запахнула шаль.

— Как ты можешь узнавать время, если ты не умеешь считать?

Он закрыл крышку часов и убрал их в карман.

— Не могу сказать, что это у меня очень хорошо получается. Но всему, что я знаю, меня научил Роулинз. И мне гораздо проще разбираться в прямых цифрах, чем в ваших круглых.

Поднялся ветерок, холодный и промозглый, и запустил свои ледяные пальцы за воротник ее платья. Она вздрогнула и сгорбила плечи.

— Круглые… — Какое-то время она обдумывала эту мысль. — Наверное, и цифры моей жизни круглые, не так ли?

Он, казалось, был не расположен развивать эту тему. Поставив сапог на нижнюю ступеньку, он оказался с ней лицом к лицу. Ей нравилось, когда их глаза встречались на одном уровне. Так он становился менее пугающим.

— Ну что же… — Она заставила себя улыбнуться. — Благодарю тебя за чудесную прогулку. Это были приятные два часа.

— Без десяти минут, — напомнил он ей. — Это время все еще принадлежит мне. И я рассчитываю, что его вполне хватит, чтобы сказать друг другу спокойной ночи.

— Ну, на это обычно не требуется десяти минут.

— Сейчас у нас все необычно.

Он обнял ее за талию и привлек к своей груди. Другая рука легла ей на затылок. По его глазам Эми поняла, что он собирается поцеловать ее. Нелогично для того, кто собирается бежать в испуге. Она попыталась откинуть голову в сторону, но его пальцы сжали ее волосы, а вторая рука скользнула с талии ниже. Она почувствовала себя прикованной к нему и знала, что бороться бесполезно. Впрочем, так было всегда.

— Свифт, пожалуйста, не надо.

— Это мое законное время, Эми. Еще десять минут. Ты уклоняешься от нашего уговора.

Взгляд ее упал на его рот. Вдруг ей стало невозможно дышать.

— Ну что может произойти здесь, на твоих ступенях? — севшим голосом спросил он, губы его все приближались и приближались к ее. — Успокойся и обсуди сама с собой, чем уж так страшны мои поцелуи. Сейчас, когда ты чувствуешь себя в безопасности, когда рядом столько людей, готовых в случае чего прийти на помощь.

Она не могла отрицать, что в его увещеваниях был смысл. Уж лучше пусть он поцелует ее здесь, пока никто не видит их, чем в Богом забытом месте у ручья. Обхватив себя руками, она слегка откинула голову назад, уверенная, что его губы окажутся такими же жадными и требовательными, как этот блеск в его глазах.