— Я понимаю, что мы не должны идти ему навстречу, — повторил он, и каждое слово обжигало ему глотку. — Но разве мы можем оставить их у него в руках?

— Это самое ужасное, самое плохое! — вмешалась Дракмус. — Тракен еще больше увязает в преступлениях против собственных родственников, против собственного Логовища и клана.

— О чем ты там толкуешь, Хунчузук? — повернулась к ней Клейвиц, в устах которой обращение «Хунчузук» вовсе не звучало, как комплимент.

— Разве вам неизвестно, досточтимая Клейвиц? Ведь Тракен Сал-Соло одной крови с Хэном Соло, с детьми Леи Органы Соло! Они так же близки по крови, как два клана одного Логовища! Он угрожает собственным родственникам!

— Не может быть! — воскликнула пожилая селонианка. — Как только земля носит такое чудовище! Я поражена! Очень многое меня удивляет! Тракен просит вас подтвердить суверенитет Кореллианы! А разве его признали, этот суверенитет? Я не понимаю, но я должна понять.

— Тракен Сал-Соло лгал, — произнесла Дракмус, не скрывая отвращения к негодяю. — Он говорил вещи, которые не соответствуют истине, ради собственной выгоды. Половина его слов откровенная ложь или же правда, преподнесенная так, что она хуже лжи.

— Невероятно! Он сказал, будто…

— Замолчите! Вы обе! — прикрикнула на селонианок Мара. — Все вероятно, и этот подлец доказал это. — Указав на Хэна и Лею, она продолжала: — Он причинил боль этому мужчине и этой женщине, а также их детям. Уважайте их тоску и тревогу. Ступайте прочь! Дайте им возможность прийти в себя после такого известия. Продолжайте свои глупые дебаты где-нибудь в другом месте!

— Ни в коем случае! — воскликнул Хэн. Гнев против собственного родича, низость поведения его же кузена неожиданно обрушился на иную цель, которая была под рукой. Он вдруг понял, что слова могут служить в качестве оружия, направленного против этих болтливых, на первый взгляд разумных существ, которые стояли перед ним. — Оставайтесь здесь! Вы, Клейвиц, как вы смеете осуждать Тракена Сал-Соло за то, что он держит в заложниках собственных родственников ради своей выгоды? А разве вы не делаете то же самое? Разве вы не держите нас в плену?

— Но, но… вы не мои сородичи, вы не одной со мной крови!

Ткнув пальцем в Дракмус, Хэн продолжал резать правду-матку:

— Зато она одной с вами крови! Но вы ее поработили, вы удерживаете нас и заставляете ее участвовать в подлом деле, уговаривая, шантажируя нас. Она спасла мне жизнь, а я спас ее. Она рисковала своей жизнью ради меня, а я — ради нее. Она пообещала мне защиту своих сородичей. Мы жили и сражались рядом. Нет, это не кровное родство, но это узы дружбы. Мы имеем право на то, чтобы выполнять обязательства друг перед другом, право на взаимное уважение. Мы были союзниками в борьбе против вас и вашего Верховного Логовища. Теперь же вы заставляете ее плевать на своих союзников против ее воли ради вашего собственного удовольствия.

— Уважаемый Соло, прошу вас, не продолжайте! — взмолилась Дракмус.

— Я буду, буду продолжать! — сказал Хэн, обращаясь к Дракмус. — Вашей расе свойственна правдивость, лгать вы не умеете. Признайтесь откровенно, разве есть хоть слово неправды в том, что я сказал?

Дракмус внезапно стала меньше ростом, пришибленнее.

— Нет, нет ни одного слова неправды, — ответила она.

Неожиданно на Хэна сошло озарение. У него вдруг появилась идея. Возможно, он ошибается, но если он прав и сумел понять психологию селониан, то… Ну конечно же.

— Тогда скажите мне правду, — произнес он. — Вот вы, Клейвиц. Расскажите о своем репульсоре. Кто им управляет? Чьи лапы нажимают на кнопки?

Клейвиц настороженно посмотрела на Хэна Соло:

— Ну конечно же, честные селониане.

— Но какие именно? — допытывался он. — Они ваши союзники? Принадлежат к Верховному Логовищу?

Наступила долгая пауза. Клейвиц, застыв неподвижно, переводила глаза с Хэна на Дракмус и обратно. Неожиданно ее бакенбарды вздрогнули, на долю секунды она выпустила свои когти.

— Я не должна об этом говорить.

Хэн почувствовал злую радость. Он понял, что победил. Но он не может сдавать карту. Карты в руках Дракмус. Наступил решительный момент. Дракмус может сделать вид, что не слышала его слов, но может поступить и иначе…

— Вы ошибаетесь, досточтимая Клейвиц, — прошипела Дракмус, цедя слова сквозь плотно сжатые острые зубы. — Вы ошибаетесь до самой глубины вашей души, покрывшей себя позором. Вы должны об этом говорить. Вы должны сказать многое.

— Я… я не должна больше ничего говорить.

— Так кто же? — требовательно произнесла Дракмус. — Кто управляет репульсором? Мы капитулировали перед вами, потому что вы продемонстрировали нам свою мощь. Но мощь-то принадлежит совсем не вам! Это бесчестно! Так кто же хозяин репульсора?

— Я не должна больше ничего говорить.

— А я требую, чтобы вы мне ОТВЕТИЛИ! — гремела Дракмус, тотчас выросшая до размеров разгневанного вуки. Глаза ее метали молнии, шерсть ощетинилась. Она выпустила когти, оскалила зубы и в гневе размахивала хвостом. — КТО?