— Скажите, — нерешительно обратилась она к Семену. — У вас здесь нельзя попросить машину? А то столько вещей…

— Сейчас все устрою, — обрадованно заверил Семен. — Вам еще много осталось?

— На полчаса, я думаю.

— Очень хорошо.

Когда он вышел, Ниночка смешливо вздохнула:

— Хорошо быть красивой. Мужчины просто распластываются.

— Смотря какие мужчины, — сурово заметил Валька.

Буланый попросил у Филина машину якобы для того, чтобы съездить на Северную, и тот не мог отказать своему любимцу, хотя обычно машину сотрудникам старался не давать.

— Заодно я уж подброшу вещи Огородниковой, — небрежно сказал Семен.

Таким образом, он совершенно официально оказался в машине вместе с Надей.

Петрович, раздосадованный отказом Филина отпустить его до обеда по какому-то очередному неотложному делу, не был расположен к беседе и, угрюмо смотря прямо перед собой, бормотал:

— Нешто у него есть понимание? Кирпич у него там заместо всего… Машина вон, и та профилактики требует. А я что, чугунный?.. Как ты к людям, так и люди к тебе…

Надя и Семен сидели сзади, стиснутые мешками.

Решившись, Семен спросил:

— Не хотите пойти куда-нибудь вечерком?

— Не знаю, — лениво ответила Надя. — Заходите. Подумаем.

О лучшем Семен и не мечтал. Может быть, удастся пробыть с ней весь вечер наедине? У него на такой случай были всегда в запасе несколько захватывающих историй и уйма анекдотов. Надо только купить бутылку коньяка.

Вечер действительно прошел чудесно.

Семен, распалившись, неожиданно признался:

— Ах, Наденька! Я так искал встречи с вами,

— Неужели вы такой ненаходчивый?

— Я вам постараюсь доказать обратное. Хотите?

— Попробуйте.

Разговор этот, двусмысленный и многозначительный, продолжался до ужина, взвинчивая нервы Семену. Ему уже казалось, что он без памяти влюбился в эту женщину, такую красивую, умную и… загадочную. Надя вдруг бросила фразу, которая заинтриговала Семена.

— Ах, я за свою жизнь испытала от мужчин столько предательства и видела столько трусости! Это отбило охоту даже думать о любви.

— И сейчас?

Надя испытующе и лукаво посмотрела на Семена.

— Не знаю. Вы не трус и не предатель?

— А вы испытайте меня.

Потом они ужинали и пили вино. От коньяка Надя отказалась.

Вообще Надя вела себя очень сдержанно, и когда Семен попробовал было обнять ее, она поспешно отодвинулась. Но в то же время он по десяткам других признаков — по интонациям, взглядам и движениям—мог убедиться, что он ей, безусловно, нравится. И это туманило ему мозг, заставляло учащенно биться сердце. А Надя то и дело повторяла кокетливо, но упрямо:

— Нет, нет, я вам не верю, Семен. Вы такой же, как все.

После ужина разговор зашел о поездке летом на юг. Вздохнув, Надя неожиданно сказала:

— Все-таки деньги — много денег — делают жизнь настоящей жизнью..

— Конечно, — охотно согласился Семен. — Я хотел бы иметь много денег.

Надя подняла на него глаза.

— Это правда?

Семен вдруг почувствовал какой-то скрытый смысл в ее вопросе, причем смысл не очень добропорядочный. Но он не захотел раздумывать над ним и решительно подтвердил:

— Конечно, правда.

При этом он нисколько не кривил душой. Он только добавил:

— И еще — положение, или, как говорили в старину, карьера. Это меня тоже интересует.

Он как будто рисовался перед Надей своим цинизмом, своей хваткой. Кроме того, это могло свидетельствовать об их особых, близких отношениях, когда откровенность звучит как признание. Надя задумчиво сказала:

— Вероятно, с вами женщина может быть счастлива.

О, Семен был убежден, что она говорит искренне. Она и не думает сейчас об Андрее. Он уже не существует для нее! И от этой мысли Семен чувствовал себя по-настоящему счастливым. Черт возьми, неужели он влюбился? Влюбился по-настоящему?

— Знаете что?! — воскликнул он. — Вы должны меня испытать! Сегодня же! Сейчас!

Семен схватил ее руку и стал целовать. Надя осторожно погладила его по голове.

— Я не хочу испытывать вас… сейчас.

— Почему?

— Потому что… — Надя задумалась и, как будто решившись на что-то, закончила: — Потом. Ладно, милый? Потом. Скоро…

Сегодня Андрей впервые после отъезда Люси вошел в свой дом. Вошел один: Светлана только довезла его в такси до крыльца — торопилась в институт.