Шрифт:
В первый же день после Абукира он обратился к солдатам с великолепной речью:
— У нас нет более флота, — ну и что ж! Надо умереть здесь или с честью выйти из этого положения, по примеру великих людей древности! Мы должны будем совершить подвиги, и мы их совершим! Моря отделяют нас от родины, но от Азии мы не отделены морем, а она соприкасается с Европой; Нас много, у нас достаточно оружия и амуниции, а если их не хватит, ученые, которых я привез сюда, сделают их… Перед нами открывается необъятное будущее!
Эта необыкновенная речь словно гальванизировала войска, и все до одного, от мальчишки-барабанщика до генерала, были готовы совершать чудеса.
В то время как ученые измеряли гигантского сфинкса, вели раскопки и расшифровывали иероглифы, войска были заняты всевозможными работами: подвозом питьевой воды, сооружением ветряных мельниц, хлебопекарен, винокуренных заводов и т. п.
Бонапарт ежедневно объезжал все строительные площадки, и всюду солдаты приветствовали его с энтузиазмом. Но однажды он услышал посреди восторженных кликов насмешливый шепоток, и он понял, что во французскую армию попали экземпляры его личной переписки, опубликованной англичанами, и что солдатам стало известно об его отношениях с Жозефиной.
Он вернулся во дворец расстроенный и, поразмыслив, решил, что лучший способ восстановить свой престиж — немедленно обзавестись любовницей и сделать этот факт широко известным. Он позвал Бертье и распорядился:
— Немедленно разыщите самых красивых женщин и приведите ко мне.
Через несколько дней, сообщает нам Бурьен, мамелюк привел ему полдюжины грациозных азиатских красавиц, «но их специфические манеры и изобильные телеса не понравились Бонапарту, и он тотчас велел отослать их обратно» [19] .
19
Бурьен. Мемуары. Герцогиня д'Абрантес добавляет к этому, что многие офицеры имели связи с этими жирными и благоухающими восточными ароматами красавицами, а у Жюно родился в Египте от абиссинской рабыни по имени Кфаксарана сын, названный Отелло.
Бонапарт впал в беспокойное состояние духа. Он думал только о том, как бы отомстить Жозефине и доказать своей армии, что он уже не ослепленный любовью муж неверной жены [20] .
Однажды в сентябре, когда он ехал верхом в сопровождении своего генерального штаба на праздник, организованный недалеко от Каира, дорогу пересек отряд солдат, верхом на ослах весело возвращавшихся в город с каких-то работ. Среди них ехала, тоже верхом, голубоглазая блондинка; ветерок, играя ее платьем, открывал очаровательные ноги. Ее серебристый смех заставил обернуться Бонапарта, который уставился на нее, как говорят, «ошеломленно и восторженно».
20
Бонапарт имел в Египте несколько кратких «гигиенических» связей, которые ему быстро наскучили. В интересных «Тайных неизданных мемуарах» А. де Бошан пишет: «Бонапарт иногда развлекался с женщинами из гаремов беев ч мамелюков, но скоро почувствовал, что несовместимость нравов и невозможность общения с этими прекрасными грузинками не зажигают его чувств, а только пробуждают сожаления о сладострастных итальянках и любезных француженках».
Вечером, возвратившись в свой дворец, он спросил Бертье о встреченной молодой женщине. Бертье быстро вернулся с подробным докладом:
— Это гражданка Полина Фуре, которая в мужском костюме приехала в Египет со своим мужем. Ей всего двадцать лет, но она пересекла пустыню под палящим солнцем без единой жалобы, хотя и крепкие солдаты падали на этом пути обессиленные. Весь 22-й стрелковый полк, где служит ее муж, влюблен в нее, но относятся к ней с уважением. Она и муж — идеальная пара.
Откуда же она взялась, эта обольстительная Полина, которая привлекла внимание главнокомандующего?
Герцогиня д'Абрантес расскажет нам об этом:
"Полина родилась в Каркассоне. Отец ее был из приличного общества, мать, я полагаю, горничная или кухарка. Эти два начала определили ее характер и ее жизнь: она получила некоторое образование и стала портнихой-надомницей. Она была самой красивой девушкой Каркассона — и самой добродетельной, а понятие добродетели в Каркассоне построже, чем в Париже…
Ее называли Полиной Беллилот (Красоточкой), и она в самом деле была пленительной. Это прозвище дали ей в доме моих друзей; месье и м-м Саль были к ней добры, как она того и заслуживала, и обращались с ней скорее как с дочерью, чем как с приходящей портнихой…
Однажды месье де Саль давал обед. За десертом, как это было принято тогда в провинции, обычно кто-нибудь из гостей пел. На этот раз месье Саль вытащил в гостиную смущенную Беллилот и заставил ее спеть. Преодолев свою застенчивость, она спела очаровательно и прочитала стихи.
Знание стихов было редкостью не только в Каркассоне, но и в Париже — Беллилот произвела впечатление. Через несколько дней она сказала месье Салю, что один из гостей, месье Фуре, сделал ей предложение.
— Я могу стать хозяйкой дома. Состояние у него среднее, но на жизнь хватит. Я согласилась.
И она вышла замуж. Вскоре весть об экспедиции в Египет дошла до Каркассона. Фуре, как и другие отставники, еще способные взяться за оружие, захотел принять участие в экспедиции, хотя, как и все, имел самое смутное представление о том, что предстояло там французской армии. Он отправился в Тулон и, не желая разлучаться с молодой женой, взял ее с собой. Полина, по своей природе склонная к авантюрам, только и желала вылететь из тесного гнезда и испытать свои крылья.
Она переоделась в мужской костюм и прибыла в Египет".
Эта мясистая блондинка дала возможность Наполеону восстановить утерянный престиж перед своей армией.
Но прежде чем уложить Полину в свою постель, Наполеон пережил любопытное приключение.
Однажды к нему во дворец явился генерал Вердье:
— Гражданин генерал, — заявил он возбужденно Бертье сказал мне, что Вы ищете пригожую и искусную молодую особу, которая могла бы скрасить Ваши досуги. Кроме того, он рассказал мне, что пышнотелые рабыни, которых Вам показали, совершенно не в Вашем вкусе. Так вот, я обошел множество гаремов и нашел шестнадцатилетнюю девственницу, обворожительную больше глазочку. Мне ее показали голой. Кожа как атлас, грудки твердые, ляжки упругие, ноги длинные и пушок на треугольничке нежный как шелк…
Знаменитый орлиный взгляд Бонапарта на миг мечтательно затуманился. Заметив это, гражданин Вердье продолжал:
— Это чудо зовется Зейнаб. Она дочь шейха Эль Бекри, который очень не прочь послать ее ко мне на вечер. Если она вам понравится, вечером она будет в Вашем распоряжении.
— Когда я могу увидеть эту особу? — спросил Бонапарт.
— Она должна прийти ко мне на полдник во второй половине дня.
— Я приду, — коротко отозвался Бонапарт.
К четырем часам дня молодой генерал, в форме из толстого синего сукна, которую он единственный носил при 35° в тени, прибыл к Вердье. Зейнаб с матерью была уже там и уплетала горы пирожных с эвкалиптовым вареньем. В один миг Бонапарт был очарован; он приветствовал мамашу, сделал несколько комплиментов девочке, выпил чашку кофе и удалился.