Он ударился об один выступ… потом о другой… Это походило на что-то вроде колодца. Нет! Он падал в одну из этих проклятых труб, с отчетливой ясностью понял Дэв, и ужас охватил его. Это была труба, достигавшая двадцати метров в поперечнике и прикрытая гибким листом металлической фольги, которая, естественно, не могла выдержать двадцати пяти тонн веса его трайдера. Стены трубы состояли из кусков металла, вплавленных в сложную мешанину балок, подпорок, перекрытий органического происхождения. Все эти обломки были спрессованы вместе и представляли собой какую-то кошмарную вязь. Лазерные щупы, сканировавшие под ним темноту, определили, что до дна оставалось совсем немного. Еще пятьдесят метров, и последует удар…

Внимание Дэва было прикована к быстро меняющимся на мысленном табло цифрам. Время для него словно застыло, чувства и мозг работали со скоростью вычислительной машины. Он напрягся и в самый последний момент повел плечами.

На этот раз реактивная тяга заработала на полную мощность и начала тормозить его стремительное падение, но и эта скорость оказалась бы губительной, если бы он мог ощущать собственное тело. От перегрева корпус страйдера обволокли клубы пара. Ноги машины уже коснулись дна, а корпус продолжил полет и врезался в дно, покрытое дюрасплавом. Ноги сложились. Следом раздался грохот, и сверху посыпались обломки, часть стены не выдержала и обвалилась. Затем наступила тишина.

Длительное время Дэв оставался неподвижным, не осмеливаясь даже заставить себя взглянуть на мерцание сигнальных индикаторов на мысленном табло. «Призрак» получил повреждения – силовые приводы и амортизаторы обеих ног, возможно, были выведены из строя. С правой стороны нижней части торса чувствовалась утечка электроэнергии, что, вероятно, свидетельствовало о коротком замыкании системы. В какой-то момент он думал, что будет погребен заживо, так как истончившиеся стены тоннеля не выдержали, но обвал оказался частичным. Медленно и осторожно он начал проверять системы и восстанавливать электроцепи, потом привел страйдер в неустойчивое вертикальное положение. По дну были разбросаны вперемешку с пылью, мусором и щебнем гладкие округлые куски стен тоннеля, походившие на стволы деревьев.

Он был внизу и, к счастью, жив, во всяком случае, пока. Вопрос состоял в том, где он находился?

Тьма на дне этого колодца была непроницаемая. По показаниям ИИ уорстрайдера глубина его составляла 103 метра… в тьму каменного чрева планеты, вдаль от пустотелых машин и изуродованных строений, находившихся наверху, увел его этот тоннель.

Взглянув вверх, Дэв увидел, что тоннель был частично перекрыт, но если бы он подвинулся в сторону, то наверняка мог бы увидеть вход в него, но ему не хотелось шевелиться до тех пор, пока он не проверит целостность всех систем и исправность функций страйдера.

В любом случае этим путем ему назад не выбраться. Реактивной тяги «Призрака» едва хватило на то, чтобы немного замедлить падение; и ее мощности ни за что не хватит, чтобы поднять его вертикально вверх. Вскарабкаться по отвесным стенам высотой более ста метров, он тоже не сможет.

Поскольку вопрос о спасении на данный момент был исключен из повестки дня, он решил обследовать окружение. Интересно, кто-нибудь слышал шум его оглушительного падения? Было ли кому слышать его? В инфракрасных лучах стены имели неровное, неоднородное покрытие с пустотами и гладкой поверхностью, светящейся излучаемым теплом. Слева Дэв видел однородную фактуру камня. Должно быть, он стоял на фундаменте какого-то исключительно старого каменного здания, одной из древнейших построек ДалРиссов, хотя от самой архитектуры давно ничего не осталось. Не исключалась однако и возможность того, что камень был каким-то образом переработан для неизвестных целей. Ксенофобами, вероятно.

– "Дельта"! – позвал он, выходя на канал тактической связи. Как, черт возьми, отсюда выбираться? – «Дельта», это «Дельта четыре» Вы меня слышите?

Единственным ответом был треск статики, прерываемый очень странным чириканьем, треньканьем, свистом и высоким писком. От этого многоголосья у Дэва голова пошла кругом. Радиопомехи шли от окружавших его стен и верхнего перекрытия, иначе быть не могло. Все это смешивалось с какой-то упорядоченной местной передачей.

Передачей? Но кто мог вести ее? В светившейся неясными теплыми тенями темноте воображение Дэва разыгралось не на шутку. Он стал вглядываться в тени, пытаясь разобрать что-нибудь в кромешной тьме. Он мог видеть стены и тогда решил, что с его инфракрасным детектором что-то не в порядке. Ему казалось, что стены движутся, как колеблются ночные тени в темноте, когда человек, напрягая зрение, пытается что-то разглядеть глубокой ночью.

Нет, это не было плодом его фантазии. Стены пещеры были живыми… и они двигались.

Он начал настраивать инфракрасные рецепторы, желая добиться более высокого разрешения. Видимого света здесь почти не было, а инфракрасные датчики в лучшем случае давали размытое изображение, потому что стены и то, что их покрывало, имели почти одинаковую температуру. В конце концов Дэв придумал, как отличить цветовые пятна, отмечавшие различные источники тепла. Он дал ИИ задание, чтобы тот отфильтровал получаемые изображения таким образом, как если бы стены были чуточку прохладнее покрывавшей их массы. В результате на зеленом и голубом фоне проступили желтые пятна.

Разглядеть детали было невозможно. Благодаря цефлинку чувства Дэва могли интерпретировать полученные данные, но только в пределах человеческих знаний и норм. Все остальное надо было домысливать. Сначала Дэву показалось, что стены мокрые, а вода проступает из скальной породы. Но чем больше он вглядывался, тем отчетливее понимал, что видит нечто иное, более сложное.

Импульсивно Дэв включил внешние прожектора страйдера, залив пещеру нестерпимым сиянием. В диапазоне видимого света стены по-прежнему сохраняли блеск, выглядели влажными и гладкими и походили на стены известняковой пещеры, возникшей в результате кропотливой работы текущей воды, продолжавшейся на протяжении тысячелетий. Но в свете прожекторов они двигались и колыхались, как желеобразное тело медузы.