— Будь помягче, — сказала она, но он или не расслышал, или просто проигнорировал этот совет.

Куража Хови хватило ненадолго. Вскоре после того, как он оставил своего нового друга в баре, страх вновь охватил его. По дороге домой ладони его стали настолько влажными, что он с трудом держал руль.

Бондюрант обещал наподдать ему, если он не разузнает ничего ценного, но если он наврет с три короба, то морпех наверняка разберется в этом в течение ближайшего времени. И тогда он, вероятно, просто придет и убьет его. Оба варианта не сулили Хови ничего хорошего. Остается только просить пощады у Барри. В прошлый раз она вела себя очень грубо, но вряд ли она со спокойным сердцем будет просто стоять и смотреть, как расправляется с ним Бондюрант.

— Да, Барри запросто уйдет в другую комнату, а не то потеряет аппетит! — буркнул он, припарковав машину на стоянке во дворе дома, и поднялся по ступенькам. Дрожащими руками отпер дверь, распахнул настежь и прислушался. Наконец Хови вошел в гостиную и запер за собой дверь.

Ничуть не сомневаясь, что один в квартире и что здесь никто не появлялся после его ухода на работу, он, несмотря на это, прошелся по всем комнатам, щелкая выключателями. Сквозь окно спальни Фрипп взглянул на пожарную лестницу — еще вчера он вычислил путь, по которому вошли к нему визитеры. Убедившись, что на металлических перекладинах пожарной лестницы никого нет, он прошел на кухню. Нервы его так разыгрались, что в животе забурлило. Он икнул и открыл дверцу холодильника в поисках чего-нибудь вкусненького.

— А все эти проклятые соленые орешки! — бормотал он, извлекая бесформенную кучу холодных спагетти, неизвестно когда сваренных.

Он не ребенок. Он мужчина! И тем не менее крадется как вор в собственном доме, боится собственной тени. С тех пор как Барри взбрела в голову эта идиотская мысль насчет первой леди, жизнь Хови не стоила и дерьма. У него начались проблемы на работе, с Дженкинсом. И на досуге тоже. Как можно отдыхать, если все твои мысли только об одном: вот сейчас придет этот придурочный морской пехотинец и сделает пюре из твоих мозгов. Тотальное нашествие неприятностей.

Нет, хватит, он не намерен больше терпеть такое дурацкое положение!..

Стоило Хови только подумать об этом, как раздался стук в дверь.

У него рефлекторно пересохло в горле.

Но затем он взял себя в руки и воинственно зашагал в переднюю. Рывком открыв ее, он уже готов был поделиться с Барри и Бондюрантом своими мыслями, но на пороге стоял один-единственный гость и так и расплывался в улыбке.

— Привет, Хови! Можно войти?

Барри вышла из «вольво» и осторожно закрыла за собой дверцу. На ходу она улыбнулась, подумав о противоугонных средствах и зигзагах удачи. Девушка взглянула на окна третьего этажа углового дома. Занавески опущены, но свет Хови выключил во всех комнатах. Значит, пока все нормально. Вряд ли Грэй станет совершать что-нибудь действительно отвратительное в темноте.

Она прошла через вестибюль и остановилась у лестничного пролета, затем поднялась по лестнице, постучала в дверь. Подождала. Ответа не было. Прислонив ухо к двери, Барри прислушалась, но с той стороны не доносилось ни звука. Она повернула ручку. Дверь оказалась незаперта.

— Хови? Грэй?

Она вошла внутрь.

Свет погас. Ярко освещенные комнаты внезапно погрузились в темноту. Хотелось закричать, но она так перепугалась, что не могла выдавить ни звука. Она почувствовала, как ей навстречу кто-то идет.

Развернувшись, девушка нащупала дверную ручку, но, прежде чем она успела ее повернуть, чья-то рука накрыла ее руку:

— Ни звука.

Она узнала голос Грэя. У нее чуть сердце не разорвалось от счастья.

— Что происходит?

— Уходим отсюда. Немедленно.

— Подожди, — сказала Барри, не давая ему открыть дверь. — Где Хови? Он здесь?

— Да, он здесь.

— Где? Что он сказал?

Он ничего не ответил. Она не видела, но чувствовала, что Грэй застыл без движения, глядя на нее своим безжалостным взглядом и тяжело дыша.

— Где Хови?

— Ш-ш-ш.

Громкость ее голоса возрастала вместе с ее паникой.

Она сказала:

— Что ты с ним сделал?

— Тише.

Оттолкнув его, она рванула через гостиную.

— Барри, нет!

Он попытался схватить ее за руку, но в темноте промахнулся. В кухне Барри больно стукнулась об угол обеденного стола, нащупала выключатель и щелкнула им несколько раз, но тщетно. Кто-то отключил главный рубильник на распределительном щитке.

Грэй схватил ее за руку.

— Пойдем, Барри. Быстрее.

— Отстань от меня! — крикнула она, пытаясь вы, рвать руку.

Бороться с ним было бесполезно, особенно в темноте. Она не могла высвободить руку, но помнила расположение предметов в кухне Хови. Отчаянно вырываясь, она пыталась приблизиться к окну. И наконец ей это удалось; схватив за край портьеры, Барри изо всех сил дернула ее на себя. Старомодная тяжелая портьера оторвалась и упала на пол, издав шуршащий звук, подобный шуму крыльев миллиона летучих мышей. Свет уличных фонарей ворвался в комнату. — Черт бы тебя побрал! — прорычал Грэй.