— Ничего себе, убейте меня! — воскликнула Рейдин. — Убейте меня, мне нравится эта игра. — Она резко наклонилась к Винсенту, который так же резко отпрянул от нее, словно испугавшись. — Как, вы сказали, называется эта игра?

— Покер, Рейдин, — произнесла я. — На меня тоже сдавай, Винсент.

Винсент вскочил точно ужаленный, схватил стул и поставил его между собой и Рейдин.

— Разве тебе не велели оставаться в постели? — обратилась ко мне Пат голосом, полным материнской заботы.

— Да я и так весь день провела в постели. Поиграю с вами, хоть отвлекусь немножко, — ответила я, подвигая стул ближе к столу. — А кстати, что это вы делаете у меня в два часа ночи?

— Я им сказал, что и один подежурю, — промолвил Бруно. Наверное, остальные боялись, что он не справится с задачей. — Если что, у меня вот «брюс» с собой. — Он откинул полу пиджака и показал пистолет, висевший у него под мышкой. — Мне никакая помощь не нужна, и в клубе я всегда справляюсь один, все знают.

Компания собралась еще та: старуха, подрабатывающая в качестве капитана, владелец ночного клуба и сумасшедшая. И все только для того, чтобы помогать профессиональному охраннику сторожить мой покой.

— Ну вы даете, — сказала я, обводя взглядом собравшихся. — А кто охраняет клуб? — поинтересовалась я у Винсента.

— Ральф, — ответил за него Бруно. — Я вызвал Большого Эда, чтобы он дежурил у двери. Так что все схвачено.

Винсент бросил на Бруно сердитый взгляд.

— А тебе разве не нужно на работу через несколько часов? — обратилась я к Пат.

— Завтра нет, — как-то поспешно ответила она. — Завтра пятница, а по пятницам я в море не выхожу. А здесь вопрос очень важный — твоя безопасность. Мы все переживаем за тебя, и я думала, что смогу помочь. Вот и все.

Так, ясно. Своими словами я ее обидела.

Единственной, кому нечем было объяснить свое присутствие, была Рейдин. Она осторожно похлопала меня по руке и одарила блаженно-влюбленным взглядом. Затем направление ее взгляда переменилось, она вся сосредоточилась.

— Убейте меня, — прошептала она, следя, как Винсент сдает карты. Радостно обведя глазами собравшихся, Рейдин воскликнула: — Ну, даст Бог, повезет.

Уж не знаю, то ли лекарство на нее подействовало, то ли она решила, что все мы пришельцы.

Мы играли до восхода солнца. Винсент ушел первым. Ему так не терпелось узнать ночную выручку, что около четырех он сбежал. Рейдин отключилась около шести часов утра, вскоре после этого Пат отправилась в свой трейлер, чтобы посмотреть утреннюю программу новостей. Остался один Бруно. Он сидел за столом и раскладывал пасьянс, изредка поглядывая в окно.

— Бруно, — наконец не выдержала я, — копы напустили туману, а на самом деле все прекрасно.

Бруно покачал головой и продолжил свое занятие. Он был не очень разговорчивым. Я решила приготовить кофе, чтобы не уснуть. Похоже, день предстоял длинный. Пока шла игра в карты, я разработала план, и Бруно никак в этот план не вписывался. Необходимо было избавиться от него. Чтобы найти Дениз, мне нужна свобода действий.

Если я правильно поняла, то полицейским до нее не было никакого дела. Фрэнки я больше не видела, поэтому решила, что он тоже не очень-то переживает. Значит, остаюсь только я, а Кьяра Лаватини в беде друзей не бросает. Если бывший муж Дениз решил ее вернуть или заставить заплатить за то, что она его бросила, кто-то должен вмешаться.

Я дождалась, пока закипит кофе, наполнила чашку и обратилась к Бруно. Он сидел, как ребенок, сосредоточенно склонившись над картами, от усердия высунув кончик языка, и ничего вокруг не замечал.

— Знаешь, Бруно, — сказала я, зевая, — пожалуй, я прилягу, пойду в спальню, отдохну.

Бруно в ответ только хмыкнул, и я удалилась.

Со своей подушечки Флафи внимательно смотрела, как я вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Она поняла, что я что-то замышляю, и не собиралась ничего пропускать.

— Не беспокойся ты, — сказала я ей, — это пока еще только подготовка. — Я подтянула к себе телефон и набрала номер. — Давай позвоним твоему дяде Элу, он ведь не станет заговаривать нам зубы.

Флафи вздохнула и устроилась поудобнее на подушке.

— Знаю, знаю, — кивнула я, — буду молить Бога, чтобы его подружка уже ушла на работу.

Из моих четырех братьев Эл единственный, кто не станет задавать мне лишних вопросов. Ему двадцать три года, и он по уши влюблен. Благодаря этим двум обстоятельствам он слишком занят, чтобы интересоваться моими делами. Кроме того, Эл в отличие от других моих братьев не пошел по стопам отца и не стал пожарным. Он вбил себе в голову, что хочет работать копом. Братья с трудом пережили такое предательство, а Эл постоянно пытается доказать, что копы нужны не менее пожарных.