— Подполковник, дайте платок.

— Еще чего, — проворчал тот, — потом сопли твои стирать. Можешь вытереть этим, — он протянул ей обрезки своего роскошного шелкового галстука.

— Что с ним случилось? — удивилась она.

— Эти болваны, когда надевали наручники на твоего муженька, вместо того чтобы просто развязать мой лучший галстук, взяли и разрезали его. А он стоит больше, чем моя трехмесячная зарплата. Таких всего несколько штук. Ручная работа. — Подполковник раздраженно отбросил лоскуты.

— Ну и шмоточник ты, Полетаев. Как баба, ей-богу! — Даша отвернулась от скульптурной композиции «Мать и дочь». — Вон Соньке пиджак порвали, тоже небось хорошая вещь, а не рыдает, как ты.

— Я, Рыжая, с тебя за него еще вычту! — возмутилась Либерман. — Мало того что я едва от страха не умерла в дурацком шкафу, так потом эти бугаи меня чуть не убили.

— Но ты узнала голос?

— Чей?

— Ну, того человека, который убил Леву?

Соня перестала осматривать порванный карман, подняла голову и с ненавистью уставилась на Дашу:

— Рыжая, ты как была с придурью, так и осталась! Посмотри, на каком расстоянии находится этот шкаф от того места, где вы сидели. И потом, он сделан из настоящего дерева и забит одеждой. Я вообще ничего не слышала до тех пор, пока ты не подошла к нему вплотную и не сказала, что сейчас начнут стрелять!

Полетаев сдержанно фыркнул, но через секунду упал в кресло и принялся хохотать.

— Дашенька, молись Богу, чтобы твой муж действительно оказался виноватым.

— Так это был твой муж? — еще больше разозлилась Соня. — Чего еще от тебя можно было ожидать!

— Подождите! — закричала Даша. — Если Светка не убила свою сестру, то кто же тогда убил ее саму? Она, получается, действительно отравилась?

Все вопросительно посмотрели на Ирену.

Ирена зашла в ванную комнату и открыла краны. Шум льющейся воды заглушал остальные звуки, создавая иллюзию изолированности от внешнего мира. Она присела в низкое плетеное кресло и задумалась.

Разговор с матерью почти развеял ее сомнения, но перед глазами по-прежнему стояло лицо девушки, похожей на нее как собственное отражение. Ирена встала, подошла к зеркалу и включила над ним свет. Не отрывая взгляда от стекла, медленно провела руками по лицу, стараясь до малейших деталей вспомнить лицо той, другой…

Кому, ну кому ей верить?! Матери, нежной, доброй, любящей, которая ее никогда в жизни не обманывала, или… своим глазам? Наверное, можно переделать лицо, но руки, улыбка, волосы… Девушка закрыла воду. Ей не хотелось ничего, кроме покоя и правды.

Стараясь производить как можно меньше шума, она проскользнула в свою спальню. Еще вчера такая уютная, комната выглядела пустой и мрачной. Ирена прилегла на кровать и прижала к груди старого плюшевого медвежонка. Мысли путались, не давая уснуть, голос матери звучал издалека, осуждающе-раздраженно: «Неужели ты думаешь, что я способна бросить своего ребенка…» Своего ребенка… Но тут же всплывали огромные серые, такие знакомые глаза: «…мне от нее ничего не надо. Только помни, что у тебя есть сестра…»

Сестра… Их лица, до боли похожие, переплетались, соединялись в одно и снова раздваивались, наклоняясь над ней: «Ты должна верить мне… Мне, и только мне…»

Под утро Ирена начала рывками погружаться в тяжелый, беспокойный сон. Словно душное ватное одеяло накрывало ее с головой. Резкий телефонный звонок заставил ее подскочить.

— Ирена, — прошелестел издалека знакомый голос, — ты узнала меня?

— Да, — она провела рукой по влажной шее. — Откуда ты звонишь?

— Это не важно. Мне показалось, что ты не совсем поверила… Я хочу с тобой встретиться и кое-что показать. Надеюсь, после этого все сомнения окончательно развеются.

— И что же это? — Девушка уже окончательно проснулась и сейчас лихорадочно соображала, как ей быть дальше.

— Я не спала всю ночь… и знаешь, наверное, мы не должны больше встречаться. Слишком разные у нас судьбы. Не хочу также портить жизнь нашей матери, Бог ей судья… — Голос звонившей задрожал. — Все же она дала мне жизнь… Но единственное, о чем я хочу, чтобы ты знала и всегда помнила: на свете есть твоя половина, твоя сестра. И возможно, когда-нибудь в будущем, потом, все само собой разрешится… А сейчас я просто хотела бы показать тебе эту вещь и разлучиться, так будет лучше.