Но стрелок с вертолета все-таки открыл огонь по людям — трое беглецов успели отойти в сторону от дымовой завесы. Длинная очередь зловещей клацающей дробью прошлась по камням, чуть не зацепив Крапиву. Все трое вжались в холодное бесчувственное тело горы, точь-в-точь как недавно водители.

Остался последний рывок. Но если транспорт на месте, его вот-вот заметят и расстреляют. Вертолет пролетел над головами и стал выполнять вираж, чтобы развернуться назад.

Комбат открыл рот, чтобы дать команду, но все было ясно без слов: вперед и вверх. Выскочив на шоссе, они пробежали еще несколько шагов по инерции. Ни одной живой души, заинтересованной в их спасении.

— Вот суки! — стиснув кулаки, Крапива лихорадочно оглядывался по сторонам.

Проводник подобрал с асфальта тлеющий окурок.

— Только что были здесь. Испугались вертолета.

— Лежать! — во все горло крикнул Комбат. — Прочь с дороги!

Теперь вертолет завис и поливал пулеметным огнем шоссе.

— Они откатились в тоннель, как только услыхали «вертушку», — подползая к Комбату, высказал свою версию проводник. — За этим поворотом, примерно полкилометра.

— Помню тоннель. Думаешь ждут там?

— Двести процентов.

— Ста достаточно. Давай свой мешок. Проскочу вперед и запалю шашки. Как затянет дымом, мотайте прямо по шоссе.

— Что-то солдат с заставы не слыхать, — оглянулся назад Шерп.

— Притормозили. Не хотят схлопотать от своих.

Ладно; я не прощаюсь.

Комбат пополз параллельно шоссе, проталкивал тело вперед, не отрывая его от склона. С гребня запустили целую гроздь осветительных ракет, стало светлее, чем днем. Он нащупал шашки. Всего две — мизер.

Запалив одну, швырнул далеко вперед и замер, прижавшись к валуну. Вовремя замер, потому что от вертолета отделился серый дымный шлейф, и ракета разорвалась в нескольких метрах от источника дыма. Стрелок рассчитал правильно — рядом с шашкой залег тот кто ее швырнул.

Валун прикрыл Комбата от осколков и взрывной волны. Он взглянул на шоссе. Вот где повезло, так повезло — легкий ночной ветерок относил дым не в сторону, не под углом, а точно стелил по направлению трассы.

Пригнувшись, Рублев побежал по шоссе. Когда заметил, что дым редеет, кинул последнюю шашку. С вертолета выпустили еще одну ракету — она рванула у самого въезда в тоннель. Град камней, посыпавшихся сверху, завалил его на половину высоты.

Но остановить Комбата это уже не могло. В тоннеле он увидел знакомую «Ниву». Авик нервно курил, еще один, незнакомый Комбату человек, морщась поглядывал на часы.

— Все в порядке? Не ранен? Где остальные? — наэлектризованный ожиданием Авик сразу засыпал вопросами.

— Погоди, — Комбат отодвинул его в сторону, выкашлял из себя дым.

Обернувшись назад, он напряженно всматривался в клубящуюся серую завесу. Смутно блеснула еще одна вспышка. Она грохнула глуховато, как будто дым заодно и звуки гасил.

— Ты можешь хоть слово сказать? — вцепился, как клещ, Авик.

Тут в тумане проступили два пятна, два беззвучно приближающихся силуэта. Через несколько секунд Крапива и Шерп очумелые от дыма, со слезящимися глазами заскочили в тоннель.

— Что там на перевале? — отвязавшись от Комбата, Авик схватил Шерпа за грудки.

— Благодать и покой. Спирта больше нет.

Авик облегченно вытер лоб и стал обходить команду с троекратным целованием.

— Что думаешь дальше делать? — спросил Комбат. — Пограничники на подходе.

— Сейчас четыре часа. Скоро появится туман.

— Выше отметки в полторы тысячи метров он не поднимется, — уточнил Шерп.

— Знаю.

— Это за мостом. Туда еще надо прорваться.

— Мы не рассчитывали, что «вертушка» появится так скоро.

— На машине мы все гораздо уязвимее, — сказал Комбат. — Это все равно что муха ползущая по стеклу, которая не может оторваться и взлететь. Прихлопнуть ее ничего не стоит.

— Вы только берегите лицо и руки от стекла. Остальное я беру на себя, — заявил человек, прибывший с Авиком.

— Ладно, — решил Комбат. — Двум смертям не бывать. Поехали.

Он верил в то, что почувствует смерть заранее — она как-то известит о своем скором приходе. Пока никаких намеков на этот счет не поступало.

Новый водитель разогнался в тоннеле и выскочил на открытую трассу, когда спидометр зашкаливал за восемьдесят. Шерп дотронулся до плеча Авика, в его глазах можно было прочесть вопрос: хорошо ли представляет себе дорогу этот лихой ездок, дорогу, которая виляет раз за разом, иногда больше, чем на сто восемьдесят градусов? Авик кивнул.