Но пока Спартак и Крикс — союзники. Их армии действуют вместе. Выбора нет — война в самом разгаре, забияка Вариний ведет свои поредевшие когорты по спартаковскому следу…

А не отдохнуть ли нам с вами, дорогой читатель, от всех этих забот? Нам ведь еще воевать и воевать — и с консулами, и с Марком Крассом. Не только воевать — хоронить наших героев тоже, увы, придется, и о всяких страхах замогильных рассуждать, и многое, многое другое. Так что, пока есть возможность, махнем-ка к морю! К какому морю? Понятно, к Средиземному. Правда, отдыхать придется зимой… Холодно? Ничуть не холодно! Температура воды там, где нам. отдыхать доведется, даже в феврале держится не ниже +12 градусов, обычно же — выше. Штормы и туманы бывают, но редко. А места красивые: горы, пиниями поросшие, холмы, берег скалистый. Почти Крым! Доберемся же мы туда очень просто — вслед за спартаковской армией. Куда она, туда и мы.

Ах да, Вариний! Вот забота, он тоже не отстает, забияка, не дает отдохнуть, прямо по пятам за Спартаком идет! Вцепился, словно какой-нибудь СС-штандартенфюрер в отряд Ковпака.

Орозий:

Флор:

Смотрим на карту. Что значит — "обойдя кругом"? Ага, кажется, понятно. Мы расстались со спартаковской армией на границе Кампании и Лукании. Тогда Спартак как раз с Помпилиевой дороги свернул, помните? Если же верить почтенным римским авторам, дальше произошло вот что: пройдя по сельской округе, там, где урожай еще не убрали, и пополнившись новыми добровольцами, спартаковцы вновь оказались на Помпилиевой дороге, но уже гораздо южнее, почти на носке итальянского "сапога". Городишко Консенция как раз на этой дороге стоит, а Фурии неподалеку, у моря. Так что, дорогой читатель, Луканию мы уже с вами пробежали, теперь мы в Бруттии — там, где через год Красс попробует запереть Спартака своей "линией Мажино". Но в Бруттии спартаковцы не остались и повернули назад, в Луканию, вновь сошли с дороги и оказались у Метапонта, на самой границе с Апулией, где начинается итальянский "каблук". Так что получается если не круг, то уж петля — определенно. Шли с боями.

Плутарх:

"Многие сражения" — это не два и не три. Так и хочется спросить уважаемого Плутарха: с кем это Спартаку сражаться довелось? С четырьмя тысячами чихающих и кашляющих под осенним дождем римских новобранцев? Ведь квестор Тораний, посланный за войском в Рим, еще не вернулся. Крепок же оказался пропретор Публий Валерий Вариний!

Скорее всего, было немного по-другому. Не сражения — стычки. Спартак не спешил, закалял свою армию в небольших боях, на маршах, приучал к дисциплине и строю, пополнял новобранцами — и ждал. Чего ждал? Да того, что легионеры Вариния окончательно упадут духом. Ведь Спартак шел впереди, опустошая округу, значит, римским солдатам доставались в буквальном смысле объедки. А тут еще осень, холод, дожди. Удачные стычки укрепляли у спартаковцев привычку к победе. У римлян же — все наоборот.

Спартаковская армия постоянно росла, причем теперь Спартак стремился пополнять ее не только количественно, но и качественно.

Саллюстий:

"Отборные люди" — вот даже как! Очевидно, агентура восставших заранее собирала добровольцев в отряды, по возможности вооружала их, после чего новые подразделения примыкали к основным силам. А вот и результат.

Аппиан:

Флор:

Цифру в 70 тысяч следует оставить на совести Аппиана, но даже если римляне завышали число врагов вдвое, итог спартаковской мобилизации впечатляет. Создается БОЛЬШАЯ армия, способная драться не только с когортами Вариния. Не просто создается, вооружается тоже. Теперь Спартак контролирует немалую территорию, значит, в сельских кузнях можно начать изготовление всего необходимого. Качество этих мечей и копий не могло быть высоким, но это лучше, чем ничего.

Итак, армия Спартака росла, крепла и вооружалась. Но Вариний не отставал. Упорен оказался пропретор! И наконец… И наконец, Спартак решился дать римлянам открытый бой — строй на строй, согласно уставу. То ли счел, что войско уже готово, то ли узнал о приближении Торания с резервами. Да и показать всем, и своим и чужим, что гордых квиритов можно бить не только из засады, было самое время.

Итак, бой — решительный, насмерть.

Тит Ливий:

Плутарх:

Флор:

Аппиан:

Ох, и немногословны же римляне, описывая свои поражения! Впрочем, кое-что понятно. И даже не кое-что — многое. Решающая битва произошла скорее всего в середине осени где-то неподалеку от моря, в Лукании. Бой был "открытый", и римляне успели выстроить лагерь. Значит, на этот раз все было действительно по правилам: ночь перед сражением, рев буцины на рассвете, ровный строй манипулов, золоченый Орел, к небесам рвущийся… Представляю, как ликовали легионеры. Еще бы! Наконец-то это отродье гладиаторское осмелилось выйти на правильный бой. Ну, мы их сейчас! Щиты сомкнуть, пилумы к бою, шаг держать ровнее!..

Пусть я погиб и взят Хароном И кровь моя досталась псам!..

А что же Спартак? Увы, молчат историки римские, а если и цедят по словечку, то определенно сквозь зубы. Но главное мы знаем — Спартак ЛИЧНО атаковал Вариния. И не только атаковал, но и захватил коня, ликторов, а самого пропретора чуть не взял в плен.

Как это понять? Сам Вариний едва ли согласился выйти на поединок. Римляне так не воюют, они атакует строем манипулов, впереди — легковооруженные, по флангам — конница, а за спинами легионерскими — лагерь, так сказать, последняя крепость на всякий пожарный. Полководец же находится в центре, желательно на возвышении, чтобы поле боя лучше видеть и сражением управлять.