– Не отвечайте! – попросила Кора, но Келюс и сам не мог вымолвить ни слова.

– Я решила заехать за тобой. – Певица вновь чарующе улыбнулась. – Что же ты молчишь? Это невежливо, когда с тобой разговаривает красивая женщина!

Алия скорчила обиженную гримасу. Она говорила только с Келюсом. На Кору, стоящую рядом, она не обращала никакого внимания.

Николай хотел что-то ответить, но тут заметил, что из машины вышел высокий мужчина в черном костюме. Он остановился чуть позади певицы, скрестив руки на груди. Свет упал на лицо, и Келюсу стало не по себе: это не было лицом человека.

– Они увезут тебя, – шептала Кора. – Ты станешь как Волков, только слабее… Не отвечай ей!

– А, это ты! – только сейчас Алия сделала вид, что заметила девушку – Что ты здесь делаешь, Кора? Не слушай ее, Лунин. Она просто струсила и теперь хочет сделать трусом тебя. Ты ведь не трус, правда? Да что с тобой? Тебе плохо? Ну ничего, скоро тебе станет лучше.

Сделав еще шаг вперед, она протянула к Келюсу длинные худые руки. Темный маникюр на ногтях в ночном сумраке казался черным.

– Я знаю, чего тебе хочется! – воркующе зашептала она. – Поезжай с нами, и ты будешь счастлив… Или ты хочешь сейчас?

В руке певицы оказался длинный узкий нож, она взмахнула им и полоснула себя по левой руке. Кровь хлынула сразу, залив нарядное платье, но Алия лишь улыбнулась и протянула руку.

– Вот… Пей, гордый… Я люблю гордых…

Келюс попытался вздохнуть, но захлебнулся воздухом. В глазах зарябило, в висках застучали невидимые молоточки, рот наполнился знакомым солоноватым привкусом. Он попытался сбросить руку Татьяны и неуверенно шагнул вперед.

– Стой, – крикнула девушка, повисая на его руке. – Ты погибнешь! Что ты делаешь? Ты хочешь стать таким, как Михаил?

– Что? – вздрогнул Келюс, останавливаясь и не отводя глаз от Алии. Упоминание о Корфе заставило его на какую-то минуту прийти в себя. – Что случилось с Михаилом?

– Иди сюда, Лунин! – совсем другим, низким грудным голосом произнесла Алия, попытавшись положить окровавленные руки ему на плечи. Смуглое лицо с большими раскосыми черными глазами оказалось совсем рядом, и Николай вдруг почувствовал, как повеяло трупным запахом.

– Назад! – крикнула Таня, потянув Келюса за руку. Он послушно сделал несколько шагов в сторону, не в силах оторвать глаз от льющейся крови. Николай даже ощущал ее запах, странный, немного пряный, смешивающийся с еле уловимым запахом тления.

– Возьми! – Девушка сняла с шеи тонкую цепочку с маленьким крестиком. Это когда-то помогло мне. Надень его, скорее!

Келюс медленными, заторможенными движениями надел крестик и попытался поблагодарить, но слова застряли в горле. Он увидел, как остановилась Алия, как лицо ее исказилось жуткой, ни на что не похожей гримасой, как оскалился накрашенный рот, но неуверенность уже уходила. Солоноватый привкус во рту пропал, и Николай медленно перевел дыхание.

– Мы… – хрипло произнес он, сжимая руку Татьяны. – Мы не вогнали кол тебе в сердце. Ничего, еще успеем! Не я, так другой…

Алия попятилась. Ее спутник приблизился, в его руке мелькнуло что-то черное, блеснувшее в неярком свете вороненой сталью.

– Стреляй, сволочь! – проговорил Келюс. – Все равно – вашим не буду!

Ствол стал медленно, словно в кошмарном сне, подниматься, но Алия что-то тихо сказала, и тип в черном нехотя опустил оружие.

– До свидания, Лунин! – крикнула певица и, резко повернувшись, шагнула к машине. – Скоро встретимся!

Келюс хотел ответить, но сил не было. «Мерседес» взревел и сгинул, оставив после себя облачко пыли.

– Фу ты! – вздохнул Николай, постепенно приходя в себя. – Ну спасибо, Кора… Таня… Да, что ты говорила о Михаиле?

Он обернулся, но там, где только что стояла девушка, увидел только легкий полупрозрачный силуэт.

– Прощайте, Николай, – долетел до него легкий, еле слышный голос. – Живите долго и вспоминайте Кору… Хотя бы иногда…

Через несколько секунд все исчезло. Келюс остался один на пустой скамейке посреди затихшей ночной Столицы. Внезапно он почувствовал холод и страшную усталость. Он достал последнюю сигарету и стал вспоминать, где находится ближайшая станция метро…

Наутро Келюс уже знал, что следует делать. Солнечный свет по-прежнему резал глаза, но Николай заставил себя встать, сделать зарядку и умыться. Он решил было приготовить завтрак, но понял, что не может проглотить ни крошки. Тогда Келюс сварил кофе и заставил себя выпить полную чашку. Он никогда не думал, что это может стать таким трудным делом, но сразу же почувствовал себя лучше.

Сборы заняли не больше получаса. Келюс надел старые джинсы и штормовку, снял с антресолей рюкзак, уложив туда видавший виды польский спальник, топорик, фонарь и, немного подумав, несколько банок консервов, затем надел старые, еще отцовские, темные очки. Теперь он был готов. Оставалось взять браунинг.