Она поражена:

– Девиц?!

– Да, тех самых, которые продают свои ласки за золото.

Ка-Нефер испускает легкий вздох. От огорчения или удивления…

«Он туп, как и любой настоящий мужчина. В те самые мгновения, когда требуется сорвать созревший плод. Это же удивительно, что большой и сильный Лев ищет окольных путей к газели, вместо того чтобы брать ее с разгона. С прыжка…»

– Ка-Нефер, я спрашиваю тебя о продажных женщинах, а ты молчишь.

– Разве об этом спрашивают?

Он поворачивается к ней. Вся луна от рожка до рожка у нее в зубах. Зубы сверкают почище любой луны.

«…Вот наступило мгновение, когда решается главное: или она будет помощницей в моих делах, или превратится в циновку, которой я буду пользоваться в отсутствие ее славного мужа?.. Вот стучится это мгновение в дверь сердца моего, и нет более силы, которое удержало бы его за порогом…»

«…Этот человек хочет вступить в единоборство с фараоном? Это неплохо. Но разве он ослеп под землею? Глаза у него ясные, как у птицы нехебт. И руки у него словно лапы у льва. И бедра узкие и сильные – воистину мужские…»

Ка-Нефер говорит:

– Разве ты видел женщин, которые не продаются?

Что он слышит?! Какие слова произносит эта бесстыжая женщина! И почему так лукаво блестит луна на ее лице? Или это искушение, уготованное для него богами9

– Подумай, что ты говоришь, Ка-Нефер!

– Я подумала.

– Подумай еще раз.

– Подумала.

– И в третий раз! Об этом думают трижды.

То ли она смеется, то ли нарочно желает позлить его:

– Трижды поразмыслив, я повторяю: женщины все продажны!

– Постыдись своих слов, Ка-Нефер.

Вместо ответа она протягивает ноги и упирается ими в его левое бедро. Вместо ответа она закидывает голову и разбрасывает руки в стороны.

Нефтеруф бледнеет от гнева. Он сейчас, в это мгновение, оскорбит ее. Он отомстит за всех женщин, которые обвинены столь несправедливо.

– Хорошо, Ка-Нефер. – Нефтеруф переводит дыхание. – Пусть будет по-твоему. Сколько же стоишь ты сама?

Она отвечает, не глядя на него:

– Сколько дашь. Это дело твоей совести.

– Моей? – кричит он.

– А чьей же?

– Ты шутишь, Ка-Нефер!

Она сильнее упирается прохладными стопами в его горячее бедро.

– Ты шутишь, Ка-Нефер!

Она кладет ему ноги на живот. Она гладит его живот, снимая с себя легкое одеяние.

– Ты шутишь, Ка-Нефер!

Она шипит, как змея, уползающая под камень. И сильнее нажимает ногами на живот. И пониже живота.

«…Эти женщины как трава, они точно реки, текущие вниз по ложу своему. Они что листья на деревьях, набирающие сок и зелень от солнечных лучей. Они – самки, не умеющие сдержать свою похоть. Она придумала испытание для меня. Но как я могу любить, когда клятва на душе моей? Как могу обнимать ее, когда совсем близко дышит ненавистнейший из сущих!!»

Никто не может сказать, что было бы после. Пусть не хвастает, что он семи пядей во лбу, – никто никогда не определит дороги, которая не определилась сама в эти мгновения!

«…Это стучится сам Амон-Ра в крепкие ворота. Это он зовет Ка-Нефер, прося поскорее открыть дверь. Хвала тебе, божество, дающее знать о себе столь властно, столь непреклонно и упрямо!»

Она медленно поднялась, оправила одеяние и, не глядя на Нефтеруфа, пошла открывать дверь. Он слышал, как сходила она вниз по лестнице, пружиня ногами. Как случайно, зацепив ногою кувшин, повалила его. И он, должно быть, треснул. Почему она спускалась так бесконечно долго?

И когда поднялся Ахтой по той же самой лестнице, и когда поднялась она вслед за ним, гость сидел прямой и торжественный, глядя на луну и озаренный луной.

– Послушайте, – сказал Ахтой. Он уселся на циновку поудобней, отпил глоток пива. Потом еще глоток. И еще один.

Ка-Нефер отошла в глубину комнаты. Она как бы слилась с темнотой. И темень скрывала выражение ее лица.

«Наш гость слишком озабочен. Он глядит только вперед. И не замечает никого возле себя. Это несчастный человек. Малейшая неудача сведет его с ума. Нефтеруф способен выдать себя с головой. В нем мало хитрости. И не понимает, как пригодилась бы ему женщина, решившая сделаться его наложницей…»

«Я был прав. Я был прав. Я прав тысячу раз! Нельзя размягчать свое сердце женскими ласками. Не для того я страдал и выжил под землей. И если я в гостях – не трону хозяйки дома, муж которой подает мне руку дружбы. Для утехи я найду продажных женщин. Они даже милей, ибо не требуют ничего, кроме золота. И сердце и душа твоя не нужны им… Я был прав… И вовремя появился Ахтой. Женщина всегда очень сильна. Тем более – Ка-Нефер. И я бы стал вроде ужа у нее на ладони. И она смеялась бы надо мной».