На Ахтар было зеленое платье с глубоким вырезом. Чадру с пестрым узором по белому полю она опустила на плечи и так восседала в плетеном кресле посреди цветника. Пури облачился в полосатую фланелевую пижаму, от чего его лошадиная физиономия и тощая фигура казались еще длиннее. Разговор пока шел вполне официальный:

– Я вам очень благодарна буду, господин Пури-хан, если вы мне с этим делом поможете.

– А как же в прошлом году? – пришепетывая, спрашивал Пури. – В прошлом году с него брали такой же налог?

– Нет, в прошлом году у него знакомый нашелся, все ему устроил. Он намного меньше уплатил.

– Так вы, пожалуйста, приходите завтра-послезавтра ко мне в управление, я посмотрю, что можно сделать. Надо взглянуть на его карточку.

Ахтар, обмахиваясь краем чадры, которую она совсем спустила, проговорила:

– Сил нет, до чего же жарко!

Ясное дело – она хотела привлечь внимание Пури к своим голым рукам и пышной груди. Но Пури, ничего не замечая, ответил:

– Хотите, я принесу вам стакан холодного вишневого шербета?

– Мне бы хотелось стаканчик пива или вина… Того вина, которым ваш отец в прошлый раз нас угощал.

– К сожалению, отец убирает вино в кладовую, а дверь запирает.

– Наверно, боится, как бы вы все не выпили!

– Нет, я вообще не пью.

Ахтар засмеялась:

– Так я и поверила! Когда девушкам свиданье в кафе назначаете, шипучку заказываете небось?

Лошадиная физиономия Пури покраснела. Смущенно фыркнув, он опустил голову:

– Ничего я такого не умею.

– Да ладно, хватит притворяться-то! Такой видный, красивый молодой человек, а не умеет! Даже если вы сами не желаете, женщины вас в покое не оставят.

– Помилуйте!

– А теперь сходи поищи, может, осталось где-нибудь то винцо.

Пури встал и, направляясь к двери, возразил:

– Я же знаю, что не осталось.

Когда Пури ушел, Ахтар расстегнула на платье еще одну пуговицу. Маш-Касем был прав: эта женщина действительно возбуждала страсть. У меня, хоть я торчал высоко на стене и того гляди мог свалиться вниз, и то во рту пересохло. Я вспомнил слова Асадолла-мирзы и возблагодарил бога, что это не мой экзамен. Но тут же я приказал себе выбросить из головы посторонние мысли. Сунув руку в карман, я поигрывал петардой, которая теперь была величиной с померанец. Я никак не мог решить, когда бросить ее вниз. Послышался голос Пури:

– Удивительный случай – действительно, на столе стоит бутылка.

– Я так и знала, – со смехом сказала Ахтар. – Ну, где же ты там?

– Штопор ищу… А, нашел.

Пури появился на пороге с маленьким подносом в руках. На подносе была бутылка вина и один стакан.

– Ох, разрази меня гром! Почему же стакан-то один?

– Я ведь сказал, что не пью.

Ахтар наполнила стакан вином. Отхлебнула немного, причмокнула:

– Ах, какое вино! Да разве от такого можно отказываться?… Ты только попробуй – до чего вкусно!

– Нет, не хочу… Я один раз пробовал – мне от него нехорошо, голова болит.

– Ну, за мое здоровье! Выпей за здоровье Ахтар!

С этими словами она поднесла стакан к губам Пури. Тот сделал глоток и сморщился:

– Кислятина!

– Это ты не распробовал. Ну, еще глоточек – за здоровье Ахтар!

Она вылила ему в глотку почти весь стакан и вдруг закричала:

– Ой, разрази меня гром! Ты мне платье облил…

Тут она ухватилась за подол платья и задрала его так высоко, что стали видны толстые белые ляжки. Пури громко засмеялся:

– Говорил я вам – не надо настаивать! Вот бог-то и наказал!

Этот парень был до того тупой и серый, что мне захотелось, отбросив все личные проблемы, стукнуть его петардой прямо по голове. Он вытащил из кармана пижамы платок, намочил его в бассейне и протянул Ахтар:

– Возьмите, вот, замойте.

– Нет, это креп-жоржет, его так испортить можно. Я лучше натяну, а вы потрите платочком.

Ахтар приподняла подол еще выше, обнажив чуть ли не все бедро, а лошадиная физиономия Пури почти уткнулась ей в грудь. Нетрудно было догадаться, какие чувства пробудились в его нескладном теле.

– Ну что же, я теперь не совру, если скажу, что Пури-хан меня запятнал…

Пури мерзко захихикал, этот смешок совсем не походил на его обычное ржание.

– Хорошо, что отца нет дома, – сказал он, – а то стыдно так.

– Если бы отец твой дома был, я бы с таким красивым мальчиком не сидела… Ой, ой! Комары здесь какие! Под коленкой так и жжет… Ой, какой волдырь вскочил! Потрогай-ка, какой большой…

Ахтар взяла руку Пури и прижала к своей голой ноге, продолжая говорить:

– У вас в доме одеколона нету?