– Не подведет? – спросил Плешаков, когда официант скрылся за дверью служебного входа.

– Не думаю. Я ж объяснил… в общих чертах…

– А кто такой Гриша? Директор ресторана?

– Гриша-то – вообще Гегам. Это мы его так, по-русски. Гегам Айвазов. Он – хозяин заведения. А директором здесь – его младший брат, Артур. Наркотой балуются. Но это пока не страшно, мы кое-кого отслеживаем, берем, когда надо. Приходится и использовать кое-кого, вот как нынче, никуда не денешься, оперативная необходимость… Ну так что делаем дальше? Ждем?

– Если вы уверены в своем кадре, тогда можем ехать слушать. Но, возможно, мы вас отрываем от более серьезных дел? Если так, то, как говорится, большое спасибо, в долгу не останемся. Павел, – обернулся он к спутнику. – Хочешь покурить? Можешь выйти на минутку.

И когда спец послушно покинул «газон», Плешаков вынул из внутреннего кармана пачку баксов и протянул полковнику.

– Здесь – две. Кадр ваш, вам, вероятно, и решать, на сколько он нынче наработает. И еще раз большая благодарность, я скажу директору самые хорошие слова…

Полковник Киселев подвез их к спецмашине. Туда же вскоре подкатил плешаковский «мерседес», а следом появился и джип. Они стояли примерно в полукилометре от ресторана, в темном придорожном «кармане», где обычно отстаиваются фуры дальнобойщиков.

Плешаков заглянул в «рафик», спросил:

– Ну как, пашет?

– Порядок, Анатолий Иванович, – отозвался второй спец, сидящий с наушниками на голове. – Сделал выборку, запись чистая. «Чижик» на месте. Будете слушать сразу или по записи?

– Послушаю. – Он захлопнул дверцу, подошел к «газону» Киселева и протянул полковнику руку. – Все нормально, Иван Петрович, запись пошла. Всего вам доброго.

Киселев тут же уехал.

– Ну что? Я пригласил вас, господа… – начал Виталий и засмеялся. – Абу, не вздрагивай, все путем!

– Почему это я должен вздрагивать? – хрипловатым баском отозвался Борис Абушахмин – тридцатипятилетний здоровяк с выбритым до блеска черепом и манерами «качка».

– Не бери в голову, – иронически хмыкнул третий сидевший за столом – пожилой человек с жестким седым ежиком и сухими чертами лица. – Виталик имеет в виду классику. Так говорят, когда хотят устроить большой шмон. Читал Гоголя?

– Сан Дмитрич, ничего он не читал и не нужно ему! – перебил Игнатова Западинский. – Абу у нас девственно чист, и слава богу. А я, в отличие от Гоголя, хочу сказать вам нечто приятное. Затем и попросил собраться тут. Все свои, стесняться некого.

– Да уж, мои здесь дважды все проверили и перепроверили. А кабачок – ничего, – добавил одобрительно Игнатов. – Чей?

– Почти свой, – продолжал улыбаться Западинский. – Мои люди. Ну так вот, вы знаете, что я – человек суеверный и раньше времени стараюсь информацию не обнародовать, но сегодня особый случай. Мы подбили некоторые итоги, и я имею честь сообщить вам, господа, что они – утешительные.

Генерал удовлетворенно хмыкнул, а Абушахмин лишь кивнул, будто ничего нового для себя не услышал, и потянулся за бутылкой «Абсолюта» – эту водку он предпочитал остальным.

– Я не кончил, – остановил его Западинский. – Итак, наши некоторые, как я сказал, итоги – утешительны. Но не более. По операции, которую мы назвали «Обмен», общая прибыль составила чуть больше тридцати двух миллионов долларов. «Обмен-2» принес еще сорок. Мы рассчитывали, если помните, на несколько большую сумму. Но потери были связаны с тем, что информация от тебя, Сан Дмитрич, поступила с опозданием. Правда, мой мальчик сумел-таки раскрутить свою шарманку. Но это я лишь для того, чтобы учесть на будущее: своевременная информация – основа основ…

– Это известно, – не очень вежливо перебил Виталия Абушахмин. – Прикинь, от своей доли я могу оставить в котле десять.

– Почему так мало? – глядя перед собой в собственную тарелку, сухо спросил Западинский. – Или ты решил, что твою братву я должен содержать на свои проценты? Не жирно, Абу?

– А почему мы с ним, – Абушахмин довольно неучтиво кивнул вбок, на генерала, – должны твою семью содержать? Прикинь, прикинь?

– А вот тут я б тебе не советовал, нет. Семья, Абу, это наш совместный капитал! И ты прекрасно знаешь, что, если б ее не было, ты бы сейчас не суммы прикидывал, а срок тянул. Причем неизвестно который по счету…

Помнил Абушахмин, что очень даже немалых денег стоила тогда, в девяносто шестом, Западинскому операция по «отмазке» вора в законе Формозы, на котором висело две «мокрухи». Но ведь можно вопрос поставить и иначе: кто кому был в ту пору больше нужен? Виталька – Абу? Потому что те убийства еще надо было доказывать и доказывать, а это дело долгое. Или – наоборот: Абушахмин с его братвой Западинскому? Кто-то ж должен был профессионально запечатывать пасти Виталькиным конкурентам? Да еще в период самой важной раскрутки… Помнил Абу, ничего не забывал, однако терпеть не мог, когда ему напоминали о чужих благодеяниях.