— Черт их разберет! — раздраженно ответил тот. — Какой-то очередной взбрык бдительности, усиливают посты и все такое.

Это мне понравилось еще меньше. Похоже, худшие подозрения оправдываются и пора уносить ноги.

Развернувшись, я отъехала назад и пустила Йарре по дороге в объезд города. Страх заставил меня оглянуться через плечо — и сердце окончательно ухнуло куда-то в желудок: сперва один всадник, сиганув через рыхлый сугроб, увязался за мной, а затем его примеру последовали еще двое. Страх, впрочем, тут же сменился злостью. Какое вам до меня дело, черт вас побери?! Оставьте меня в покое! Йарре, повинуясь моей команде, прибавил прыти, но и преследователи не отставали.

Объездная дорога, вившаяся в снегу вдоль городской стены, была узкой и плохо расчищенной; как видно, большинство путников предпочитали ехать прямиком через город либо сворачивали в объезд раньше.

Тйорлы шлепали копытами по раскисшему снегу, не развивая полной скорости; преследователи висели у меня на хвосте в какой-нибудь паре десятков локтей, не приближаясь, но и не отдаляясь. Мимо удручающе медленно ползли высокая зубчатая стена и круглые сторожевые башни Нойара, постепенно сворачивая к северу и увлекая за собой дорогу. Я в нетерпении кусала губу, дожидаясь, пока под копыта снова ляжет разъезженный тракт и Йарре покажет этим пижонам и их клячам, на что он способен на самом деле.

Объезжая город, мы достигли западных ворот — и здесь я увидела полусотню кавалеристов, скакавших мне наперерез.

Но прежде чем паника успела захлестнуть меня с головой, здравый смысл взял свое и я обругала себя трусливой дурой. Какой бы важной преступницей ни считал меня губернатор, гнать ради меня в город армейские части — это уж чересчур. Значит, весь этот переполох не имеет ко мне никакого отношения. А преследователи? Хотя с чего я взяла, что это преследователи? Они ни разу не крикнули мне, чтобы я остановилась, не пытались воззвать к караульным на башнях…

Я еще раз обернулась. Ближайший из них улыбнулся мне, да и двое других отнюдь не выглядели враждебно. И тут я поняла — они просто-напросто решили, что я знаю, где можно въехать в город без лишних проволочек, вот и последовали за мной.

Солдаты меж тем въезжали в ворота, не глядя в нашу сторону.

Я пристроилась в хвост колонны, и «преследователи» настигли меня, развеяв последние сомнения. Я въехала в Нойар между двумя из них, не вызвав лишнего интереса у стражников.

Несмотря на прибытие солдат и усиление постов, город жил обычной предвечерней жизнью. По улицам шагали мастеровые, закончившие работу; служанки, спешившие в лавку за продуктами к ужину, перебирались через лужи, брезгливо подбирая подол; отучившиеся школяры лепили снежки из мокрого липкого снега и швырялись друг в друга, иногда попадая в случайного прохожего и с визгом бросаясь наутек; время от времени верхом или на извозчике проезжал возвращавшийся со службы чиновник. Возле длинных бараков — вероятно, это был городской склад — разгружался большой обоз, прибывший под охраной военных; несколько кумушек стояли у ворот дома напротив, наблюдая за разгрузкой и, должно быть, оживленно обсуждая это событие. Несколько раз я ловила на себе любопытные взгляды; такое случалось и раньше — мой возраст и пол в сочетании со шпагой и тйорлом, который сделал бы честь любому мужчине, а также отсутствие взрослых спутников невольно привлекали внимание. Но сейчас мне было от этого как-то особенно неуютно, и я поспешила свернуть с широкой улицы в узкие кривые переулки. Попетляв некоторое время, я отыскала третьесортную гостиницу и сняла номер на втором этаже. Окно выходило на глухой, сроду не метенный двор, но, в конце концов, я остановилась там, чтобы переночевать, а не для того, чтобы любоваться видами.

До ночи, однако, было еще далеко, и я отправилась прогуляться по городу, а заодно и выяснить, что это за переполох с военными и обозами. Заводить лишние разговоры с хозяином гостиницы не хотелось — ни к чему ему запоминать меня, да и вообще, этот угрюмый тип со шрамом через всю щеку не внушал мне доверия. Йарре я оставила в тйорлене — пешком я привлекала значительно меньше внимания, чем верхом. Подумав, я пристроила шпагу так, чтобы полы плаща практически совершенно скрывали ее.

Довольно скоро ноги вынесли меня на относительно расчищенную улицу, которая, в свою очередь, привела к центральной городской площади. Хозяева уже навешивали замки на двери торговых рядов, но возле ратуши еще толпились кучки народу. Подойдя поближе, я услышала обрывки разговора: «…нагнали вояк, а что толку? Эти, если что, сверху явятся, что им стены… Говорят, им от Лланкеры сюда пять минут лететь… Ну, ври, да знай меру — пять часов, а не пять минут!.. Да полноте, к чему эти страхи — они в нашем мире уж не первый месяц, и никому еще…» Мое сердце радостно забилось.

— Вы говорите о пришельцах со звезд, добрые аньйо? — спросила я.

Несколько голов обернулись в мою сторону.

— О них, о ком же еще…

— Они прилетят сюда?

— Пойди и спроси у них, — усмехнулся дородный детина, судя по одежде — купеческий приказчик. — Пока что гонец принес весть, что они высадились в Лланкере. Губернатор принимает их как почетных гостей, однако велел всем войскам изготовиться на случай чего…

Больше они ничего о пришельцах не знали, и я отошла к другой группе, стоявшей у самой ратуши, в надежде почерпнуть какие-нибудь новые сведения. Там тоже спорили о гостях со звезд, но, прежде чем я успела встрять, мой взгляд упал на бумагу, приклеенную к стене ратуши, судя по всему, совсем недавно.

То, что они переврали мою фамилию, меня не особенно удивило, но как целая толпа свидетелей могла приписать мне лишних пять лет возраста и лишние пол-локтя роста?! Но затем я поняла — им попросту была несносна мысль, что их оставила в дураках совсем еще девчонка, почти ребенок. Не думаю, что они врали дознавателям сознательно, нет, наверняка в их воспоминаниях я и в самом деле сделалась старше и выше. Интересно все-таки устроены аньйо…

Так или иначе, мне эти их заморочки были на руку. Пусть теперь ищут двадцатилетнюю дылду… А рыжеволосых девушек с прямым носом и острым подбородком — пол-Ранайи. Правда, девушки со шпагами — действительно редкость (я озабоченно взглянула, не торчат ли ножны из-под плаща) и, главное, — моя особая примета всегда при мне.

И тут я прямо-таки кожей ощутила, что на меня кто-то смотрит.

Я испуганно вскинула глаза и встретилась взглядом с… примерно с такой двадцатилетней дылдой, какую только что себе представляла.