— Нет отель, — сообщила мне Лелия, сияя улыбкой счастливого собственника и увлекая меня за собою. — У нас есть шатд — замок, — тараторила она, в то время как я ковыляла по мостовой, стараясь не попадать каблуками туфель в щели между камнями, — и я сама там все украсила. Это бесподобно.

Мы миновали маленькую деревушку с домиками, беленными мелом и увенчанными красными остроконечными крышами, и принялась карабкаться по извилистой пыльной тропке, опоясывающей гору. Наша рахитичная лошадка, по словам Лелии, часть местного национального богатства, судя по всему, прекрасно знала дорогу. Она уверенно двигалась куда хотела и с той скоростью, с какой хотела, между зарослей серебристых олив, обступавших маленькие звонкие ручейки, то и дело пересекавшие тропинку. Повсюду буйно пробивалась весенняя растительность. Это были и дикие ирисы, и барвинки синего, пурпурного и желтого оттенков, подмигивавшие сквозь темную зелень сочной листвы, и Бог знает какие еще цветы и травы. Нам очень повезло, что ни одно из этих маленьких чудес не попало на фотографии в рекламном проспекте, иначе дело не обошлось бы тринадцатью миллионами долларов, за которые сторговала остров Лелия.

Взобравшись на вершину, возле самого кратера вулкана, на высоте около двухсот футов над водой, мы смогли окинуть взглядом суровые зазубренные черные склоны, вздымавшиеся над сверкающей поверхностью моря, которая была такой яркой в этот час, что показалась мне сработанной из одного невероятных размеров аквамарина. Даже с такой высоты я смогла разглядеть сквозь кристально чистую воду стайки ярко окрашенных рыб, двигавшихся вдоль берега. А на противоположном краю кратера расположился замок.

Лелия ничуть не преувеличивала, называя его именно так. Цитадель из грубо обтесанных камней охристого оттенка окружала зубчатая стена, защищавшая внутренний двор. Лелия сказала, что замок построен властителями Венеции в шестнадцатом веке, чтобы защищать пролив между Турецким побережьем и остальными, более густо населенными островами архипелага. И хотя прошлое замка ныне представляло собою сплошную загадку, похороненную под прахом минувших веков, Лелия была уверена, что Гримани — род могущественных Венецианских дожей — должны были провести свои годы в ссылке именно в этом месте.

Когда мы наконец добрались до замка и смогли взглянуть на море с другого края кратера, оказалось, что твердыня буквально нависает над обрывом, а единственное узкое окно, прорубленное в стенах цитадели, обращено в сторону моря.

Стоило нам снять с лошадки мой багаж, как она резко развернулась и моментально скрылась из виду.

— Наше транспортное средство дало деру! — вскричала я, пускаясь было в погоню.

— Ах, она просто возвращается домой, — со смехом заверила меня Лелия. — Она всегда возит багаж туристов и обучена, как голубь, возвращаться домой.

Домой? Внезапно я ощутила себя одинокой, покинутой, заброшенной черт знает куда, на самый край земли.

Лелия так и светилась от радости, что может угостить нас тушеной бараниной и пловом, которые с гордостью выставила перед нами на массивном каменном столе.

Перл помогала ей в хлопотах, а Джорджиан сидел спиною к нам на парапете, делая снимки заката над морем.

Лелия поставила принесенные цветы в находившиеся здесь же каменные урны, а в каждую щелку каменных стен воткнула восковые свечки.

Перед нами раскинулось море, окрашенное в свете умиравшей зари во все оттенки красного: от едва различимого розового до густого кровавого. С наступлением вечера ощущалась сырость, но теплые язычки свечей в освещенном ими янтарном кругу, словно хранили для нас тепло уходившего дня. Я поплотнее закуталась в тяжеленный свитер из чистой шерсти, который одолжила мне Лелия, и подошла к Джорджиан.

— Это так прекрасно, — сказала я. — Мне бы хотелось навсегда остаться здесь и позабыть обо всем на свете.

— У тебя это прекрасно получится, — вмешалась подошедшая сзади Перл, — как только ты впервые искупаешься в здешних водах нагишом.

— Или как только отправишься по нужде, — подхватила Джорджиан. — После долгих усилий, когда ты утомишься сидеть, свесив задницу над краем обрыва над водой.

— Пожалуйста! — вскричала Лелия. — Это уже не спор о романтике! Хватит, мадам ла фотограф. Мы должны съесть этот обед, что я приготовила для вас, или нет?

Джорджиан сползла со стены, на которой сидела, подметая камни своим расшитым гладью кафтаном (Лелия была облачена в такое же изделие ярко-синего, а Перл — конечно же, изумрудно-зеленого цвета), и вот мы все собрались вокруг каменной глыбы, служившей столом. Лелия разлила вино в бокалы на тонких ножках. Я занялась салатом, пока Перл произносила речь.

— Завтра я покажу тебе, чего нам удалось достичь. Тор вернется часам к десяти, хотя мы ждали его сегодня. Но он позвонил в офис, единственное место, снабженное средствами связи, и сказал, что случилась небольшая неувязка, с которой надо срочно разобраться.

— В Париже? — уточнила я.

Могу заверить, что я испытывала нечто большее, чем легкое разочарование. Ведь стоило ему щелкнуть пальцами, и я помчалась сломя голову на край земли, а он меня не только не встретил, но и вообще отсутствует. Но Перл истолковала тон моего вопроса совершенно по-иному.