Кроме того, мне хотелось бы узнать, в какой степени возрастает риск, если мои игры выйдут за границу Штатов, и уж тут я была без Чарльза как без рук. Только он мог обеспечить меня данными по количеству совершенных за год преступлений по проводившимся проверкам и ревизиям. Набросав кое-какие заметки после недавней перепалки с Чарльзом, я сочла себя готовой начинать:

— ДАЙ МНЕ ОБЗОР ПО ДОМАШНИМ КОМПЬЮТЕРНЫМ ХИЩЕНИЯМ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ, — напечатала я.

— ТЫ МОГЛА БЫ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ АНГЛИЙСКИМ, — отвечал Чарльз, — Я ВСЕГО ЛИШЬ МАШИНА.

— СКОЛЬКО ДЕНЕГ БЫЛО ПОХИЩЕНО ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ С УПОТРЕБЛЕНИЕМ КОМПЬЮТЕРОВ?

— ПОХИЩЕНО ОТКУДА? — осведомился Чарльз. — Мое терпение стало иссякать.

— ИЗ ДОМОВ, — повторила я, с силой ударяя по клавишам.

— ТЫ ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ, СКОЛЬКО ДЕНЕГ ПОХИЩЕНО ИЗ ДОМОВ У ЧАСТНЫХ ЛИЦ? — дотошно выпытывал он. Ух, многомудрый осел!

— ПО ВСЕЙ КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ ТЕРРИТОРИИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ, — добавила я. — И ПЕРЕСТАНЬ ИГРАТЬ В БИРЮЛЬКИ.

— Я ОБУЧЕН ЛОГИЧЕСКИМ ПОСТРОЕНИЯМ, А НЕ РАСКРЫТИЮ СКРЫТОГО СМЫСЛА СЛОВ, — напомнил Чарльз.

И он заскрипел своими мозгами, не могу не заметить, весьма проржавевшими. Это был древний компьютер, хотя и редкостного качества. Питая слабость к нему как к личности, я могла лишь надеяться, что он останется в действии еще хотя бы лет на десять. Я знала Чарльза почти всю его жизнь, он пережил своих сверстников. Фактически, если бы не я, он, наверное, не был бы жив по сей день.

Когда двенадцать лет назад я закончила школу, моим первым местом работы была нью-йоркская компьютерная компания «Монолит корпорейшн». Как и большинство программистов, я постоянно была занята поисками круглосуточно работавших информационных центров, где можно было бы пробиться на работу к большим машинам. И в один прекрасный день набрела на Центр научной информации, блуждая по страницам толстенного «Указателя информационных центров Манхэттена».

Естественно, ни один нормальный человек, прочтя такой адрес, не подумал бы сунуться туда в ночное время.

В тот вечер я взяла такси и подъехала к маленькому мрачному строению, зажатому между двумя огромными неприступными военными складами, недалеко от набережной Ист-Энда. Здесь не держали не только ночной охраны, но даже швейцара, и мне самой пришлось разыскивать допотопный лифт в задней части здания. Забравшись в полном одиночестве на шестой этаж, где, как говорилось в путеводителе, располагался центр, я обнаружила единственную жалкую комнатушку.

Ее пространства едва хватало для того, чтобы разместить компьютер, к пульту которого можно было пробраться с трудом, перелезая через сам компьютер и через путаницу кабелей. Правда, в самом центре комнатки оставался ровно один квадратный дюйм свободной площади. Как только можно было работать в такой тесноте и неразберихе?

Ночные операторы — англичане, обоих звали Гаррисами — пришли в неописуемый восторг, когда я предстала перед ними. К услугам их подопечного годами никто не обращался, и они ночи напролет скрашивали свое одиночество, играя с компьютером в шахматы или в другие игры.

Сам по себе этот центр, как мне удалось узнать, являлся архивом правительства Соединенных Штатов — его единственного клиента — и год за годом накапливал сведения обо всех малых и больших деяниях достопочтенных конгрессменов и президента.

В эту ночь я впервые повстречалась с Чарльзом. Чарльз-красавец, Чарльз-умница, Чарльз, чей удивительный, всеобъемлющий запас знаний долгие годы завораживал меня. И ни одна живая душа, кроме меня, не знала, где он находится и что он вообще существует!

Я налила себе коньяку и сидела во тьме, любуясь огнями небольшой яхты, шедшей со стороны Тибюрона в гавань Сан-Франциско. Туман поредел, но звезд еще не было видно. На Сан-Франциско спускалась чудесная колдовская ночь. В такой момент невозможно было представить, что жизнь моя замерла на самом краю пропасти.

И я предпочла хотя бы на какое-то время вообще об этом позабыть.

Вдруг зазвонил телефон, и от этого звука затрепетали лепестки цимбидиума, стоявшего на стеклянном столе. Я пролила несколько капель коньяка и вытерла их пальцем, пока снимала трубку.

— Привет, — прозвучал в трубке знакомый голос. — Ты мне звонила?

Голос был добродушным и мягким, с хорошо скрытой до поры до времени сталью.

— Ах, мистер Туринг! — воскликнула я. — Подумать только, услышать ваш голос через столько лет! А я-то думала, вы скончались еще в пятьдесят третьем году!

— Старые технократы никогда не умирают, — возразил Тор, — никогда, если у них остаются такие протеже, как ты, продолжатели нашего дела!

— Протеже, — напомнила я, — обычно пользуются защитой и поддержкой. Пожалуй, в нашем с вами случае вряд ли может идти речь о подобных вещах.