— Теперь про Рим, — сказала она, и все опять пошло по кругу. Через час она вытащила листок из машинки и вручила его Джонатану.

— Перечитай, убедись, что с твоих слов все записано верно и полностью, — проговорила она официальным тоном. — Но даже если неверно, все равно подписывай — я не собираюсь перепечатывать еще раз.

Он состроил ей гримасу и прочитал протокол допроса. Конечно, там были кое-какие упущения, но, по его мнению, незначительные. В целом запись соответствовала определению «верно и полностью». Аргайл расписался в нужном месте и вернул листок Флавии.

— Ух, слава Богу, с этим покончили, — с облегчением вздохнула она. — Чудесно, мы быстро управились.

Брови Аргайла поползли вверх.

— Сколько же времени на это уходит обычно?

Он взглянул на часы. Они показывали почти десять: значит, прошло уже больше двух часов.

— О-о, многие часы. Ты не поверишь. Ладно, пойдем к Боттандо. Он ждет нас.

Он ждал их мирно и терпеливо, уставившись в потолок. На столе у него было разбросано множество разнообразных документов. Первым его побуждением, когда на горизонте нарисовался Фабриано, было поехать на место происшествия самому и решительно взять расследование в свои руки. Однако была причина, удержавшая его от этого шага. Делом уже успели заняться их вечные соперники карабинеры. Приезд генерала вызовет у них раздражение, и тогда уж не жди, что они станут делиться добытой информацией. Лучше послать к ним рядового сотрудника вроде Флавии. Правда, ее кандидатура тоже была не самой удачной, поскольку в дело оказался замешан ее английский друг.

Отправив Флавию на выезд, Боттандо попытался навести справки о картине, с которой начались неприятности. Если она краденая и дружок Флавии помог переправить ее в Италию, то вопрос ясен: синьора ди Стефано не сможет заниматься расследованием. Боттандо представил себе газетные заголовки, недовольные лица начальства, злорадные улыбки своих многочисленных завистников, которые мгновенно распространят слух о том, что Боттандо поручил расследование тяжкого преступления сотруднице, сожительствующей с членом банды.

А с другой стороны, что он скажет Флавии? Если он передаст дело кому-нибудь другому, ее реакция будет предсказуемой и весьма бурной. Если же оставить все как есть…

Дилемма. Кругом сплошная неопределенность, и в любом случае он окажется виноват. Боттандо ужасно не любил находиться в подвешенном состоянии. Долгожданный звонок из Парижа вопреки ожиданиям не внес никакой ясности, а лишь еще больше замутил воду.

Краденая картина или нет? Казалось бы, простой, ясно сформулированный вопрос, предполагающий столь же ясный и прямой ответ. Например, «да». Или «нет». Его устроил бы любой.

— Ну что? — начал он разговор. — Краденая картина или нет?

— Возможно, — уклончиво заявил француз.

— Что это значит? Это что за ответ такой? — Услышав ответ Жанэ, Боттандо почувствовал, как в груди у него поднимается раздражение.

Жанэ на другом конце провода кашлянул, прочищая горло.

— Наверное, не самый лучший. Я сделал все, что мог, но без особого успеха. Мы получили от полиции записку, что картина, соответствующая описанию, была украдена.

— Ах, значит, все-таки украдена, — сказал Боттандо, вцепившись в последнее слово.

— Боюсь, что все-таки нет, — продолжил Жанэ. — Видишь ли, нам посоветовали не предпринимать никаких действий в связи с этой кражей.

— Почему?

— Странно, верно? По-видимому, это означает, что картину вернули или что она недостаточно ценная, чтобы беспокоиться из-за нее. Есть и третий вариант; полиция сама во всем разобралась и не нуждается в нашей помощи.

— Понятно, — буркнул Боттандо, так ничего и не понявший из объяснений Жанэ. — Но ты можешь в конце концов сказать мне, каков статус картины? Она чистая или нет?

Вы могли бы уловить пожимание плечами по телефону? Боттандо смог. Он отлично представил себе, как француз изобразил этот типично галльский жест.

— По крайней мере официально мы не получали уведомления о пропаже картины, таким образом, для нас она не является краденой и не представляет никакого интереса. Вот все, что я могу тебе сообщить в настоящий момент.

— А ты не можешь сделать одну очень простую вещь: позвонить владельцу и спросить у него самого?

— Если бы я знал, кто он, я бы так и поступил. Но эту маленькую подробность нам не сообщили. На месте мистера Аргайла я бы на всякий случай вернул картину тому, кто ему ее дал, однако не сочтите это за совет. Мне слишком мало обо всем этом известно, чтобы давать рекомендации.

И все. Жанэ был загадочен как никогда. Боттандо положил трубку и крепко задумался. Проклятая картина, он так и не продвинулся с ней ни на шаг. Но каков Жанэ?! Он просто не узнавал его. Похоже, в этот раз он не лез из кожи вон, чтобы помочь своим итальянским друзьям. Обычно он в ответ на любой вопрос буквально заваливал их информацией. Мог даже поручить кому-нибудь из своих подчиненных работать непосредственно на итальянцев. Но только не в этот раз. Почему? Может быть, занят более важными делами? Это Боттандо мог понять. Когда на тебя давят сверху, приходится откладывать менее срочные дела. И все же…