— Да, я понял. Но все равно, хоть об этом молчи. А кто он такой, этот Энгус М. Шилдрейк? Я не знаю такого человека… Ох ты! А до него можно добраться? Нет… нет, не думаю, что у тебя лучше получится. Ладно. Предоставь это мне. Пока.

Он положил трубку и посмотрел на Хлою.

— Ну как вам это нравится? Он уже успел продать камень какому-то новоявленному американскому Ротшильду по имени Энгус М. Шилдрейк И американец этот не то уже уехал, не то вот-вот уедет.

— Как? — воскликнула пораженная Хлоя. — Он же не мог продать свой единственный камень!

— Нет, конечно, — усмехнулся лорд Эргли. — Он поделил его и продал новый.

— А как же оправа? Он ведь собирался заказывать оправу…

— А тут ему подвернулся как раз Энгус М. Шилдрейк, самый богатый человек в Айдахо, да к тому же собравшийся уезжать. Не до оправы. Реджинальд уговорил его всего за час.

А Кумберленд еще толковал мне об осторожности! Да какая может быть осторожность, когда за дело берется Реджинальд!

Хлоя, позвоните в «Савой», узнайте, может быть, этот Шилдрейк еще не уехал?

Хлоя немедленно занялась телефоном и через несколько минут доложила:

— Его не будет в городе до понедельника.

— Так, а сегодня — пятница, — сказал лорд Эргли. — Эх, надо мне было засадить этого Реджинальда под каким-нибудь благовидным предлогом! Но теперь поздно. Что ж… С послом встречаться бесполезно, пока я не поговорю с Джайлсом. Боюсь, не начал бы и он тоже размножать камни. Однако его не поторопишь. Видно, и в самом деле придется ждать до понедельника. А тем временем попробую поговорить с этим юным коммерсантом, черт бы его побрал!

— Вы в это верите? — спросила Хлоя.

— Во что? В камень? Пожалуй, да. Вот только не пойму, почему наш друг с Востока назвал его Пределом Стремлений.

— А как вы думаете, что он имел в виду, когда говорил, что путь к камню — внутри камня? Какой путь? Куда?

— Не знаю, — покачал головой лорд Эргли. — Впрочем, наверное, он прав. Нельзя обрести знание, не прилагая усилий.

Нельзя стать сильным без тренировки. Да и вообще нельзя стать кем-то, не становясь им. По-моему, это очевидно, правда?

Однако, — продолжал он, словно размышляя вслух, — становясь кем-то, человек перестает быть тем, кем он был, и никто, кроме него, не скажет, сколько он потерял, а сколько приобрел.

А вы кем хотели бы стать, Хлоя?

Лорд Эргли часто называл ее по имени. Девушка не обратила бы на это внимания, но, видимо, на этот раз что-то в голосе судьи тронуло неведомую струну в ее сердце, и она, с нежностью взглянув на своего патрона, смущенно ответила:

— Я не знаю.

— Вот и я тоже не знаю, — печально улыбнулся лорд Эргли. — И про себя знаю даже меньше, чем про вас. Я — тот, кто я есть, но этого мало.

— Вы — Верховный судья, — подсказала Хлоя.

— Да, я Верховный судья, — задумчиво повторил лорд Эргли. — Но мой земной путь близится к концу, а я так до сих пор и не знаю, имею ли я право судить. Но все же, — он попытался вернуть голосу всегдашнюю легкость, — все же мы попытаемся сделать, что сможем, — он кивнул на страницы рукописи «Природы Закона». — Не думайте об этой истории.

Все равно до понедельника ничего не сделаешь. Если что-то произойдет раньше, я дам вам знать.

— Но, может быть, я все-таки могла бы что-то…

— Нет. Никто не может. Единственное, что нам по силам — это бросить все, как есть. Хотите попасть домой с помощью камня? — неожиданно предложил лорд Эргли.

— Нет, спасибо, — отказалась Хлоя. — По-моему, я его боюсь.

— Выбросьте все из головы до понедельника, — посоветовал лорд Эргли. — Сходите-ка лучше сегодня в театр.

Если будет необходимость, я разошлю столько же посыльных, сколько было у царицы Савской перед тем, как ей появиться у царя Соломона. Они вас разыщут.

— Я и правда собиралась в театр, — сказала Хлоя, — но теперь мне кажется, что лучше отложить это на потом.

— Ну и напрасно, — не согласился судья. — Идите. А в понедельник возьмемся за сэра Джайлса, посла, Реджипальда с его Шилдрейком, за Хаджи и Кумберленда, а если еще кто появится, и с ними разберемся. Отправляйтесь домой.

К полуночи Хлоя уже жалела, что послушалась совета лорда Эргли. Вечер не удался. Это понял даже молодой человек, сопровождавший ее. Хлоя досадовала на себя. Она весьма серьезно относилась к увеселениям и ставила себе в вину меланхолическое настроение своего спутника. Фрэнк Линдсей всю неделю корпел у себя в конторе, да и по вечерам занимался допоздна, готовясь к скорому экзамену на звание эксперта по оценке и продаже недвижимости, и хотя бы тем заслуживал маленького праздника. Но все усилия Хлои оказались напрасны. В конце концов они расстались, и ее заключительное «доброй ночи» так и не смогло скрыть обидного равнодушия, которое она старательно прятала весь вечер.