— Вижу, ты надела купальник, — отметила я. — Хочешь показаться в нем всем сотрудникам «Базза» ?

— Посмотрю по погоде, — сказала она и слизнула пену с капуччино. — Прогноз не лучший, но, если не пойдет дождь, я вряд ли устою. А тебя это смущает?

Вроде того. Встречаешься с коллегами каждый день, но все же существуют границы, через которые не стоит переступать. Когда я работала на одну газету в Олбани, мы как-то поехали на озеро Джордж, и один парень полез в воду в облегающих плавках. Очертания его пениса были у всех на обозрении, осталось только гадать, какого цвета его гениталии. Боже, после того случая я не могла смотреть ему в глаза.

— Конечно, есть такая опасность. И я не в восторге оттого, что Нэш увидит мое тело во всей красе.

— Да? — Мне самой хотелось поднять эту тему, умолчав о якобы дружеском поцелуе. — Тебя напрягает его взгляд?

— Стоит мне опустить глаза во время разговора, как он начинает пялиться мне на грудь. Словно у меня магниты на сосках.

— Помнишь, в редакцию пришла его жена и ударила своего неверного сумочкой. Из-за другой женщины, да?

— Да, но понятия не имею, какой именно. Жена кричала тогда, чтобы он прилично вел себя на работе, значит, любовница может быть и среди сотрудниц «Базза». Интересно, снимает ли он очки во время секса?

— Вряд ли. Подозреваю, ему нравится заниматься любовью при свете. Они по-прежнему живут вместе?

— Да, ходят слухи, она пытается держать его на коротком поводке. Звонит по пять раз в день. Только не говори мне, что у тебя с ним завязался роман.

— Боже упаси. Можно задать тебе пару вопросов по работе?

— Валяй.

— Мэри Кей сказала мне, что папарацци торгуют не только фотографиями, но и информацией. Это действительно так?

— Да, несомненно. У нас сотни внештатных корреспондентов, которые вынюхивают, где что новенького, а также мы получаем интересные сведения от сталкерацци.

— Они вертятся вокруг знаменитостей, напрягая слух?

— Верно. Эти ребята выслеживают звезд и ходят на вечеринки в основном делать фотки, но часто подслушивают, о чем ведутся разговоры, какие реплики кидают знаменитости, а также расспрашивают тех, кто паркует машины. Но что мне не нравится в их работе, так это разные провокации.

— Что ты имеешь в виду?

— Они умышленно вызывают негативную реакцию. Если разъярить звезду, получится хороший снимок. Сталкерацци подплывают на надувном матрасе, чтобы заснять вплотную чей-нибудь целлюлит, и вообще способны на что угодно. Могут ткнуть камерой прямо в лицо. Или бросить грубую реплику. У меня подруга была на премьере фильма пару лет назад. С участием Бена Аффлека. Он пришел с матерью на церемонию вручения премии, и один сталкерацци выкрикнул: «Привет, Бен, твоя мать выглядит как шлюха!» И все ради того, чтобы вывести его из себя. Вот что я имею в виду.

— Значит, они продают раздобытую информацию?

— Или продают, или используют ее, чтобы им дали новое задание. Откуда у тебя такой интерес?

— Хочется знать, как что работает.

Мы с Джесси прервали беседу, пока я выезжала на мост Трайборо, и потом возобновили ее снова, как только я вырулила на автомагистраль на Лонг-Айленд. В таком ритме прошел весь путь: короткий разговор о Моне, работе, даже о личной жизни сменялся непринужденным молчанием под музыку. Я выпила предложенный мне капуччино и проглотила оладьи с джемом из голубики. Джесси вела себя как старый друг из колледжа, и моя тревога рассеялась. Когда мы приехали в Ист-Хэмптон, даже не верилось, что провели в пути больше двух часов.

Мы подозревали, что жилище Ликера потрясает своей роскошью, и все же вылупили глаза, подъезжая к дому с видом на океан. Через изгородь проглядывали теннисный корт и несколько строений. Припарковались на круговой дорожке, посыпанной гравием, где уже стояли четыре-пять машин. На вершине дюны красовалось огромное прямоугольное здание, покрытое гонтом.

— Ой, мне срочно надо в туалет, — сказала Джесси, когда я достала наши сумки из багажника. — Пойду поднимусь в дом.

— Хорошо, встретимся вон там. — Я указала на большие деревянные ворота, встроенные в изгородь. За ними шумела вода, как у водопада. — Автобус, судя по всему, еще не приехал. Слишком уж здесь тихо.

Джесси засеменила вверх по деревянной лестнице, а я подняла черный засов на воротах.

Передо мной раскинулся чудесный сад. Бассейн выполнен под пруд: дно темное вместо привычно бирюзового, по валунам каскадом струится вода. Повсюду посажены цветы — малиновые, розовые, красные и желтые. На дальнем краю безупречно подстриженной лужайки стоят елочки. Такие деревья обычно не растут около океана, поэтому они придают пейзажу необычайную обворожительность.

Вокруг никого не было. Посредине поместили огромный прямоугольный гриль и стол с выпивкой и минералкой. Мне туда.

Слева послышались шаги, я повернула голову.

Ко мне приближался Боу Рейган.

— Привет, — сказал он, хотя не сразу узнал меня, девушку, которая мысленно раздевала его в приемной на восемнадцатом этаже. — Все еще ищете мистера Дикера?

— Нет, — с трепетом ответила я. — Где-то тут должны быть мои коллеги.

На нем были серые брюки и черный льняной пиджак. Слева темные волосы убраны за ухо, а справа локон ниспадал на лицо, прикрывая глаз. На более близком расстоянии я заметила, что глаза его не такие уж и черные, а скорее шоколадно-карие. У меня сердце забилось так сильно, словно я встретила старую любовь, утраченную после военного рейда на северную Германию.