Он помолчал, упершись взглядом в Айсберга.

— Вот мое условие: я затребую досье у главного компьютера на Делуросе, но просмотрю его и оставлю только то, что посчитаю безопасным передать.

— Меня это устраивает, — ответил Айсберг. — Я бы хотел получить файл и на Пророчицу.

— В этом я не смогу тебе помочь, и это правда, — сказал Гибс. — У нас нет на нее дела. По правде говоря, если бы наши осведомители не упомянули о ее конкуренции с Помазанным, мы даже не знали бы о существовании этой самой Пророчицы.

— Очевидно, он считает, что Пророчица представляет для него угрозу, — сказал Айсберг. — И если человек, обладающий таким могуществом, проявляет беспокойство из-за Пророчицы, то какого черта Республика ничего про нее не знает?

— Карлос, мне это тоже кажется невероятным, — признался Гибс. — Но если и найдутся какие-нибудь материалы, я согласен предоставить тебе их на тех же условиях: я опущу все сведения, которые могут создать неприятности для нашей конторы. — Он помолчал и добавил: — Это максимум, что я могу для тебя сделать.

— Договорились, — согласился Айсберг.

Гибс прошел в свой кабинет, включил компьютер и послал от своего имени запрос на дело Помазанного. Тем временем Айсберг поднялся и обошел комнату, любуясь произведениями искусства, выполненными аборигенами и людьми, которые приобрел Гибс или, что более вероятно, его архитектор-декоратор.

Немного погодя хозяин вернулся.

— Это займет пару минут, — объявил он.

— Главное, что мне надо, — сказал Айсберг, — это перечень мест, где я вероятнее всего смогу обнаружить его или его последователей, пару голографических изображений, материалы, относящиеся к его прошлому, и список наемников, которых он использовал.

— Я полагаю, что он вербовал всех, кого мог, — ответил Гибс. — И я сразу тебе скажу, что ни голографии, ни даже фотографий не будет: на всех процессах его представляли помощники.

— Откуда тогда вам известно, что он мужчина? — спросил Айсберг.

— А почему ты считаешь, что нет?

— Потому что, как мне кажется, шесть лет назад о нем никто не слышал.

Гибс помолчал, видимо, пытаясь проследить ход мысли Айсберга и наконец улыбнулся.

— Так ты думаешь, что он — это Пенелопа Бейли?

— Возможно, — сказал Айсберг, вновь усаживаясь в кресло.

— Карлос, ты заблуждаешься. Его имя Моисей Мухаммед Христос, которое, я думаю, ты со мной согласишься, более пристало мужчине. Кроме того, у нас сидят несколько его последователей, и они подтвердили, что Помазанный — мужчина лет сорока. — Он опять помолчал. — Кроме того, Пенелопа Бейли мертва.

Айсберг подался вперед.

— Повтори!

— Она мертва, Карлос.

— Чушь, — сказал Айсберг с абсолютной уверенностью.

— Она находилась в заточении на Альфе Крепелло III.

— Да, когда я видел ее в последний раз, — согласился Айсберг. — Планету часто называют Ад.

— Ну так вот, Ад больше не существует.

— Что ты такое говоришь?

— Примерно восемнадцать стандартных месяцев назад в планету врезался огромный астероид, — объяснил Гибс. — Не осталось ничего, за исключением разве что пыли да обломков на орбите вокруг Альфы Крепелло.

— Ты уверен?

— Если не веришь мне, слетай сам и убедись. — Гибс встал. — Файл, должно быть, уже получен. Если ты позволишь…

Пока Гибс просматривал дело Помазанного в своем кабинете, Айсберг молча, не шевелясь, сидел в кресле. Наконец хозяин вернулся, держа в руке распечатку, и отдал ее Айсбергу.

— Надеюсь, это тебе поможет, — сказал Гибс. — Я больше не уполномочен давать такие задания, но Республика была бы очень признательна, если бы ты смог уничтожить Помазанного.

— Перед Республикой стоит гораздо более серьезная проблема, чем какой-то придурковатый религиозный фанатик с имперскими замашками, — мрачно сказал Айсберг. Он встал и направился к двери.

— О чем ты говоришь? — спросил Гибс.

Айсберг, дойдя до двери, обернулся.

— Ни один из вас никогда по-настоящему не понимал, с чем вы столкнулись. — Он помолчал. — Ты и сейчас этого не понимаешь.

— Может, просветишь меня? — спросил Гибс, не пытаясь скрыть раздражения.

— К чему? Ты ведь все равно мне не поверишь.

— Все же попробуй.

Айсберг пристально посмотрел на него.

— Пенелопа Бейли жива.

— Ты заблуждаешься, — усмехнулся Гибс.

— Черта с два.