— О! — протянул Гарольд, одним этим звуком вполне выдавая свое состояние нервозности. — Ты ничего мне не говорила.

— Ну, видишь ли… — Фриско теперь буквально пожала плечами, — я полагала, в этом нет никакой необходимости.

— Да ведь никакой необходимости вас задерживать у нас тоже нет, — сказал Лукас. — Равным образом как и продолжать этот разговор. — И он улыбнулся мудрой, понимающей улыбкой, от которой в душе Фриско шевельнулось беспокойство.

— Вы хотите сказать… — прозвучавшая в голосе Гарольда радость была столь очевидна и неприкрыта, что за него даже было неловко.

— Да, именно это я и хотел сказать. Я согласен дать тебе время, — твердо произнес Лукас. Затем в его голосе появились металлические нотки: — Но хочу, Стайер, чтобы ты понял. Это не значит, что я переменил решение. Я намерен сделать так, чтобы ты ушел со своего поста. А на твоем месте буду я, и я приму руководство компанией.

Лицо Гарольда вытянулось.

Фриско часто заморгала.

Не повышая голоса, как ни в чем не бывало, Лукас продолжил:

— И еще я хотел бы узнать, Фриско, по какому телефону вам можно позвонить, чтобы сговориться насчет завтрашнего вечера.

— Мне прежде не доводилось тут бывать. Очень симпатичное место. — Фриско сделала небольшой глоток из рюмки с охлажденным «шардоннэ», затем лениво огляделась по сторонам.

Ее приятно поразило то, что Лукас остановил свой выбор именно на этом ресторане. Он помещался в отреставрированном старинном особняке, расположенном в пригороде, далеко от тех ресторанов, которые принято считать наиболее шикарными в их городе. Тут свет не резал глаза, а приглушенная музыка, оставаясь приятным фоном, не мешала разговору. Вообще вся здешняя атмосфера была очень чинной, очень спокойной, а кухня оказалась просто отменной.

Круглые столики, покрытые накрахмаленными скатертями, твердые накрахмаленные салфетки, фарфор тонкой работы. Столы располагались на порядочном расстоянии друг от друга, что располагало к приватной беседе.

Общее впечатление — благородства и элегантности. Такое же впечатление произвел на Фриско винного цвета автомобиль, в котором Лукас привез ее сюда.

— Тут все едва ли не самое лучшее, что только возможно приобрести за деньги, — заметила она и, поблуждав взглядом, посмотрела на него.

— Пожалуй. — Он улыбнулся и поднял бокал с каберне в направлении Фриско. — Я так и думал, что вам здесь понравится.

Скажите, пожалуйста, какая уверенность. Надо было как-то отреагировать на его слова. Но сдерживать давно подступивший смех Фриско более не хотела — и поэтому рассмеялась мягким грудным переливом.

— Интересно, каким же это образом вы разузнали про этот ресторан? — поинтересовалась она, тем самым несколько подыгрывая Маканне, ибо помнила, что прежде всего и главным образом она приехала сюда и согласилась поужинать, чтобы уладить отцовский вопрос. — Должно быть, по объявлению?

— Нет. — Его улыбка сделалась шире, придав лицу несколько, пожалуй, коварное выражение. — Несколько месяцев тому назад я заключил одну сделку, и мои деловые партнеры пригласили меня сюда. Они также пытались сделать мне приятное.

— Также? — Фриско нахмурилась. — Не вполне вас понимаю.

— Я вижу.

Фриско даже и не пыталась скрыть свое удивление.

Лукас переменил тему разговора.

— Между прочим, мне очень понравился ваш особняк. Там все так мило. Это первый дом в Рэндоре, где я побывал.

— Спасибо, — сказала она и, не желая оставлять тему непроясненной, посчитала нужным заметить: — Только это вовсе не мой дом. Там живут родители.

— Стало быть, вы?..

— О, давно уже не живу. Как только окончила колледж, так сразу и переехала.

— В таком случае, где же именно вы обитаете?

— В центре города.

— А где именно? — не унимался Лукас. — Вы живете одна?

То напряжение, которое почувствовала Фриско, когда вчера увидела Лукаса в кабинете отца, потихоньку исчезало. И вот теперь, едва только он принялся расспрашивать ее о личной жизни, как настороженность вернулась. Не отдавая себе в том отчета, Фриско выпрямилась за столом и произнесла весьма официально:

— Не понимаю, почему вас это интересует.

— А вот и напрасно, напрасно, — произнес он мягким голосом с едва слышными металлическими нотками. — Я ведь говорю не просто так, о чем ни попадя, а о делах. О своих и о делах вашего отца. — Взгляд его сделался сардоническим. — Следует ли мне напоминать вам о том, что никто вас не приглашал влезать в наши дела, вы вмешались по собственной своей инициативе.

Ах ты мразь… Впрочем, ничего такого вслух Фриско не произнесла, но, напротив, заставила себя улыбнуться непослушными губами.