— Ну, о чем ты думал и на что надеялся?

— Не знаю, — беспомощно ответил герцог. — Что, может быть, вдруг что-то произойдет… или кто-нибудь другой сделает ей предложение… или… что просто еще не подошло время!

Дядя проницательно посмотрел на него и спросил:

— Ты испытываешь нежные чувства к какой-то другой девушке, Джилли?

Герцог отрицательно покачал головой.

— Ну, я так и думал, потому что ты никогда не был в женском обществе; но ты не должен стесняться сказать мне, если я ошибаюсь.

Лорд Лайонел подождал немного, но герцог только опять покачал головой.

— Тогда в чем дело? Ничего не скрывай от меня, прошу тебя.

Герцог достал носовой платок и приложил его к губам.

— Я не знаю. Я ничего не имею против Хэриет. Я всегда был расположен к ней, еще с того времени, когда мы были детьми. Она очень милая и дружелюбная девушка. Действительно, у нее мягкий, добрый характер, к тому же она очень симпатичная. Но… но я думал, что когда придет время жениться, я выберу себе невесту сам, это будет леди, к которой я буду чувствовать… в которую я буду влюблен, сэр, — выпалил герцог.

— Ого! Какой высокий полет! — воскликнул развеселившийся лорд Лайонел. — И где же эта чудесная леди?

— Я еще не встретил ее. Я…

— Очень счастлив слышать это, потому что она в любом случае не подойдет! Ты испытываешь юношеские иллюзии, Джилли, но мы не должны согласовывать с ними нашу жизнь. Ты уже не школьник. Ты поездил по разным странам: я позаботился о том, чтобы ты увидел мир. Тебя представили ко двору, ты получил место в парламенте, провел сезон в Лондоне, много выезжал. Если бы тебе понравилась какая-нибудь девушка, я бы совсем этому не удивился; а если бы объект твоих чувств был достойным и желательным для нашей семьи, я бы не стал возражать против свадьбы. Но тем не менее, хотя ты встречал многих молодых девушек своего круга, ни одной из них не удалось завладеть твоим сердцем. Мне кажется говоря о леди Хэриет, я не навязываю тебе незнакомку. У тебя было достаточно времени подумать об этом самому; думаю, этот брак не должен быть полной неожиданностью для тебя.

— Вы хотите сказать, что я никогда… не… испытаю к женщине чувства, сильнее чем… чем…

— Мой дорогой Джилли, ты рассуждаешь очень глупо. Ведь на самом деле страсть, о которой ты мечтаешь, имеет мало общего с женитьбой. Я понимаю, необходимость жить с женщиной, к которой ты испытываешь неприязнь, весьма печальна, но ведь наш случай совершенно иной. Ты сам признал, что тебе небезразлична леди Хэриет. Она обладает здравым смыслом, у нее милый нрав, и если ты возразишь мне, что она недостаточно жива и весела, то позволь мне напомнить о твоем флегматичном характере. Ты не найдешь со слишком жизнерадостной женщиной того глубокого счастья, какое сможет дать тебе спокойная уравновешенная жена. Я уверен, леди Хэриет сумеет разделить с тобой все твои мысли и чувства и научится тебе угождать.

— О да, да, — прервал Джилли, — но…

Лорд Лайонел поднял руку.

— Нет, выслушай, что я хочу сказать тебе мой мальчик! Ты думаешь, я совершенно не забочусь о твоих чувствах, но ты ошибаешься. Я буду откровенен с тобой. Леди Хэриет не будет требовать от тебя большего, чем ты сможешь или захочешь дать ей. Она очень хорошо воспитанная девушка. Я уверен, как герцогиня Сейл, она будет держать себя с подобающим достоинством и величием, но она не будет требовать от тебя, чтобы ты всегда был рядом с ней. Если тебе захочется завести любовницу, она сумеет не заметить это; и тебе не придется выслушивать обвинения, всю ту пошлость, которая имеется в изобилии у людей другого сословия. Короче, у тебя будет прекрасно налаженный семейный быт — и полная свобода действий. Можешь заводить любые романтические связи, которые только взбредут в голову.

— Вы думаете, сэр, — сказал Джилли угасшим голосом, — что именно таким образом Хэриет размышляет о замужестве…

— Я знаю Августу Эмплефорд уже на протяжении двадцати лет, — с готовностью отвечал лорд Лайонел, — и совершенно уверен в том, что Хэриет не позволяли забивать себе голову романтической чепухой. Возможно, у леди Эмплефорд и есть кое-какие недостатки…

— Я всегда считал ее самой бесчувственной женщиной, какую только встречал! — произнес герцог.

— Ну-ну, опять ты ударяешься в высокие материи! Она — амбициозная женщина, не спорю, и очень разумная.

Герцог убрал руки со спинки стула и прошелся по комнате. Он был очень взволнован, и дядя позволил ему походить несколько минут, прежде чем сказал:

— Если тебе все это так не нравится, Джилли, ты должен был сообщить раньше. Отступить теперь — равносильно расторжению договора. А это будет выглядеть весьма недостойно.

Герцог повернулся и удрученно посмотрел на своего дядю.

— О нет, конечно же, нет!

— На протяжении нескольких лет в наших семьях это воспринималось как нечто само собой разумеющееся. И, как я понимаю, в свете с нетерпением ждут скорого объявления о вашей помолвке.

На лице герцога отразился почти ужас.

— Но этого не может быть! Я никогда не предлагал… не говорил Хэриет ни одного слова и не давал кому-либо понять, что у меня определенные намерения по отношению к ней.

— Мой дорогой мальчик! В нашем мире о таких делах широко известно. Эмплефорды уже отклонили одно предложение Хэриет, и я не сомневаюсь, что ее светлость уже дала знать о предстоящей помолвке за границу. Будет глупо отрицать, что ты — превосходная партия, Джилли, и поэтому мы не будем притворяться, что это не так. Вообще-то кроме Девоншира, которому сейчас около тридцати и который, кажется, превратился в настоящего старого холостяка, к тому же глуховатого, я не знаю никого, равного тебе по знатности. Имея это в виду, думаю, Августа Эмплефорд не смогла удержаться от соблазна рассказать своим друзьям — строго конфиденциально, разумеется! — о том, какие перспективы у ее дочери. Ей, наверняка, все завидуют.