– Джил, Руди – это Янус из Вега, начальник городской стражи Гея, – его жест включил двух все еще сидящих за столом, – Бектис, придворный маг дома Дейра; Джованнин Нармелион, аббатиса Гея.

Пораженная тем, что Ингольд не имел титула, Джил взглянула на Бектиса, надменного человека в сером бархатном плаще, по краям которого были изображены знаки Зодиака. Из-за гладко выбритой головы, делавшей аббатису Гея похожей на древнеегипетского писца, и из-за просторных красных одежд, скрывающих тщедушное тело, Джил потребовалось какое-то время, чтобы понять, что это – женщина, но никаких сомнений не возникало, что она аббатиса. Жестокое аскетическое лицо не смирилось бы ни с чем меньшим, чем духовное руководство, и никому другому не доверило бы достойную защиту чести Господа.

Надлежащие представления были сделаны, и аббатиса протянула для поцелуя свое темное аметистовое кольцо. Джил услышала за спиной тихое бормотание Януса, который вводил Ингольда в курс дела.

– ...бой в зале, – говорил он, – здесь организованные Алвиром лагеря для беженцев... послал разведку в город... охраняя транспорт с продовольствием... приводит людей в безопасное место сюда...

– Значит, мой господин Алвир принял командование? – резко спросил Ингольд.

Янус кивнул.

– Он канцлер Королевства и брат королевы.

– А Элдор?

Янус вздохнул и покачал головой.

– Ингольд, это было как на бойне. Мы добрались до Гея лишь на рассвете. Пепел еще не остыл – часть Дворца еще горела. Его подожгли...

– Я знаю, – тихо ответил Ингольд.

– Извини. Я забыл, что ты был там. Крыша зала обвалилась. Там было, как в печи. Кости и тела завалило камнями. Было слишком жарко, чтобы как следует искать. Но мы нашли вот это у двери маленькой уединенной комнаты за троном. Это было в руке скелета, погребенного под упавшими стропилами, – он показал на что-то на столе.

Одним движением опытной руки, привыкшей держать такие вещи, аббатиса подняла длинный прямой двуручный меч и подала его Ингольду рукояткой вперед. Хоть он был сильно закопчен огнем, Джил смогла узнать узор из рубинов на рукоятке. Однажды во сне она видела блеск этих гемм в свете лампы, колебавшемся от дыхания человека, который их носил. Ингольд вздохнул и склонил голову.

– Извини, – опять сказал Янус. Его плотное квадратное лицо таило следы усталости и скорби под красноватой щетиной бороды. Ингольд потерял не только короля, но и друга, которым дорожил. Джил вспомнила освещенную лампой комнату, высокого человека в черном, говорившего: «...Как друг я прошу тебя». Она сочувствовала горю старика.

– А королева? – по тону его голоса было ясно, какой ответ он готов услышать.

– О, – сказал Янус, поднимая голову. – Ее взяли в плен.

Ингольд вздрогнул. Он был ошеломлен.

– В плен?– Густые брови сошлись к переносице. – Тогда я был прав.

Янус кивнул.

– Мы наконец застали их за этим. Они могут нести груз; эти их хвосты – как канат. Ледяной Сокол и дюжина парней оказались отрезаны в главном подвале. Они охраняли лестницу после того, как была взломана плита...

– Да, да, – нетерпеливо перебил Ингольд, – я думал, они были убиты в первую атаку. Я придавал значение их помощи. Не стоит, – добавил он с мелькнувшей усмешкой, – сбрасывать со счетов Ледяного Сокола. Но продолжай.

– Ну, огонь из зала распространился по Дворцу; те, кто оказались где-нибудь в ловушке, стали топливом для света, Дарки бросились обратно вниз, в подвалы, как ночная река, уволакивая около полусотни пленных, в большинстве женщин и некоторых рабов-дуиков, издававших звериные вопли. Ледяной Сокол с парнями решили не поджигать подвал и отважились на бой. В конце концов половина пленников осталась на поверхности земли, и Дарки отступили по лестнице. Пять женщин и некоторые рабы умерли, скорее всего, от шока.

– А королева?

Янус неловко переминался с ноги на ногу, глаза его излучали беспокойство.

– Она перенесла... тяжелейшее потрясение.

Колдун строго посмотрел на него, прислушиваясь к интонации.

– Она говорила?

Басистый Бектис, придворный маг, ответил официально:

– Я боюсь, что Дарки пожрали ее сознание, как это часто бывает с их жертвами. Она лежит в бреду, в своего рода безумии, и при всем своем искусстве я был бессилен привести ее в чувство.

– Она разговаривает? – повторил Ингольд, переводя взгляд с Януса на Бектиса, что-то выискивая; Джил не могла уловить, что.

– Она звала брата, – тихо сказал Янус. – Он появился с людьми и большей частью армии через несколько часов после заката.

Ингольд кивнул, казалось, удовлетворенно.

– А это? – он указал вокруг на молчаливое море людей, столпившихся в дымном зале.

Янус утомленно покачал головой.

– Они поднимались в горы весь день, – сказал он. – Огромная колонна их образовалась вокруг нас, когда мы покинули Дворец. Они поднимаются по дороге даже до сих пор. У них нет пищи и они истощены. Не один лишь страх перед Дарками заставил их покинуть Гей – город разрушен. В нем царит безумие даже днем. Закон низвергнут. Мы вошли туда сразу после рассвета, чтобы освободить Дворец, а люди уже грабили его. Все деревни в десяти милях от города брошены, урожай гниет на полях, беженцы на дорогах голодают. Карст – маленький город, и они уже дерутся здесь за еду, за воду и за место в каждом доме. Может быть, мы здесь в безопасности от Тьмы, но завтра, готов поспорить, мы не будем в безопасности друг от друга.