— Я так рада за тебя, Мэгги. — Она поцеловала служанку в щеку. — Теперь что касается Малколма. Он хороший человек. Так когда же вы поженитесь?

— Священник сказал, что окрутит нас, перед тем как уедет из Дахгленна. Я хотела поблагодарить тебя, миледи, от всего сердца.

— Меня? Но почему? Здесь целиком заслуга Малколма.

— Да, но ведь на это еще надо было решиться, а ты, миледи, помогла мне набраться мужества.

— Не сомневаюсь, что ты и сама бы на это отважилась, но я с радостью принимаю твои благодарности.

Мэгги улыбнулась и заспешила к двери.

— На этом я оставляю тебя, миледи. Уверена, твой муж явится сюда с минуты на минуту.

Эмил тоже в этом не сомневалась. Как только Мэгги ушла, она направилась к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Парлан в последний раз сжимал ее в объятиях, и она чувствовала острое, как боль, желание принадлежать ему.

Сначала их утехам мешали раны, а потом понаехали родственники, и было необходимо соблюдать некоторые формальности, что, в свою очередь, потребовало продлить период воздержания. Более того, с появлением под крышей Дахгленна священника Эмил пришлось перебраться из спальни Парлана в другую комнату.

Возможно, все это было к лучшему, но Эмил подобные перемены не понравились, поскольку ее раны быстро заживали и столь же быстро росло желание снова ощутить на губах привкус страсти. Рори вселил в ее душу ужас, от которого, как она думала, ей не удастся избавиться никогда. Он населял ее сны, вернее, ночные кошмары. Хотя в эти минуты Парлан часто появлялся у ее изголовья, чтобы успокоить невесту, он как будто не понимал, до какой степени Эмил в нем нуждается. Она нуждалась в его постоянном присутствии, когда — для того, чтобы успокоиться и стряхнуть призраки ночи, — ей достаточно было протянуть руку, чтобы убедиться: Парлан рядом и ей ничто не угрожает. С другой стороны, приходилось признавать, что страхи еще некоторое время будут отравлять ее сознание, и требовалась довольно длительная передышка, чтобы и тело ее, и душа могли избавиться от гнетущих воспоминаний о часах страданий и боли.

Проскользнув под одеяло, она откинулась на подушки и принялась ждать Парлана. Поскольку они были любовниками В течение долгого времени и она носила под сердцем его ребенка, никакой церемонии освящения брачной постели не готовилось. Эмил, разумеется, не возражала против этого, поскольку по опыту своих сестер, которые прошли через подобную церемонию, знала, что это весьма грубый и до определенной степени непристойный обычай. Единственное, что оставалось, — лежать и ждать Парлана, чтобы они могли продолжить отношения, которые были грубо прерваны нападением Рори и с тех пор не возобновлялись. Зевнув, она понадеялась, что Парлан не слишком долго задержится в зале за кружкой эля с друзьями, иначе, подумала она, он застанет свою законную жену в объятиях Морфея.

Парлан глубоко вздохнул, расправил плечи и вошел в спальню. Он никак не мог понять, почему его снедало волнение и непонятное чувство скованности. Эмил много раз лежала в его постели, кроме того, она уже давно не была девственницей, с которой требовалось проявлять такт. Тем не менее он не мог отделаться от ощущения, что ему предстоит нечто новое, неизведанное.

.Заметив, что Эмил зевает, он не мог сдержать улыбку — уж больно виноватый был у нее вид.

— Вижу, что меня здесь дожидаются с нетерпением.

— Извини, у меня был трудный день, а сейчас я устаю быстрее, чем прежде. — Она наблюдала за тем, как он раздевался, и думала, что чувствовала бы себя куда увереннее, если бы ее муж не был столь привлекательным и желанным для женщин. — По причине беременности, по-видимому, — добавила Эмил.

— Надеюсь, ты не больна, не ощущаешь излишней слабости? — Парлан принялся за умывание — больше по привычке, нежели по необходимости, поскольку совсем недавно принимал ванну.

— Нет-нет. Я чувствую себя нормально. Но я теперь быстрее утомляюсь. Теперь мне и отдыхать надо чаще, чем раньше. Я понимаю, что все это вполне нормально.

Заметив, что он уже возбудился, она с коварством в голосе произнесла:

— Вполне вероятно, что мне уже пора спать.

Скользнув под одеяло, он обнял Эмил и в ответ на ее ироническую усмешку сдвинул брови.

— Мне кажется, с этим ты могла бы и подождать.

— Правда? У тебя есть что-то такое, что не даст мне заснуть?

Сорвав с нее ночную рубашку, он торопливо приник к ее шелковистому телу и с облегчением вздохнул — это было возвращением в его жизнь чего-то воистину важного, того, чего он долгое время был лишен и о чем скучал больше, нежели мог себе признаться.

— Надеюсь, я в состоянии привлечь твое внимание и удерживать его некоторое время. — Он обнял ее и с силой к себе прижал, чтобы она почувствовала прикосновение его плоти.

Она ощутила знакомое тепло, которое согрело ей живот и бедра и стало распространяться по всему телу.

— Вы правильно мыслите, милорд. Ваше снаряжение безукоризненно, — прошептала она с одобрением.

Когда он начал ее целовать, она обхватила его руками за шею и сцепила пальцы замком. На сей раз Парлану не удастся прервать поцелуй. Начав давать выход своей страсти, Эмил поняла ее истинную силу. Признаться, она не могла взять в толк — хорошо это или плохо так сильно желать мужчину. Впрочем, беспокойство на этот счет мгновенно было вытеснено из ее сознания ответной волной страсти, которую демонстрировал Парлан, опаляя своими прикосновениями ее нежную кожу.