Бросающейся в глаза особенностью боевых действий в конце ноября 1941 года было отсутствие стабильных коммуникаций между войсками, находящимися на разных берегах Средиземного моря. С каждым днем становилось все более очевидным превосходство британцев на море и в воздухе. В битве за Африку события фактически повернулись в невыгодном для Роммеля направлении. Он сдерживал давление противника к востоку от Дерны, но его действиям многое мешало, и прежде всего слабая боевая подготовка итальянских дивизий. В результате мы не могли исключать возможности того, что в конечном итоге нам придется эвакуировать наши войска из Киренаики.

Между тем Мальта приобрела решающее значение как ключевой в стратегическом отношении пункт, и поначалу моей первоочередной задачей было выкурить это осиное гнездо. Для того чтобы создать необходимую сеть наземных объектов на Сицилии и выдвинуть в район Средиземноморья наши военно-воздушные части, нужны были налаженные коммуникации, а для их создания, а также для обеспечения эффективного участия итальянских ВВС в наших наступательных операциях необходимо было уничтожить военно-морские и военно-воздушные базы противника на Мальте. На первом этапе для решения этой задачи возможно было сделать лишь одно – усилить воздушное прикрытие наших наиболее важных морских конвоев.

Войскам Роммеля также требовалась поддержка авиации. Прекрасные отношения, установленные главнокомандующим Южного фронта с верховным командованием итальянских ВВС, а также с командующим частями ВВС в Африке и руководством итальянской военно-воздушной группировки в Северной Африке, не могли снять с немецких летчиков тяжесть боев, которая в основном лежала на их плечах. Командование дислоцированной в пустыне танковой армии жаловалось на недостаток поддержки со стороны наших эскадрилий, хотя их действия и заслуживали всяческой похвалы. В то же время я должен заметить, что, если бы не отчаянная храбрость наших летчиков и присущий им дух победителей, войска Роммеля не смогли бы остановить свое отступление в Сирте (в Агебадии 24 декабря 1941 года, в районе Марса-эль-Брега с 13 января 1942 года).

Передо мной стояла еще одна важная, хотя и не первоочередная задача: маршал Кавальеро попросил меня ликвидировать главные причины частенько возникавших конфликтов и разногласий между представителями германского и итальянского командования.

Германские войска всех трех видов вооруженных сил были прекрасно подготовлены. Проблема, однако, состояла в том, что их было недостаточно. Они были оснащены вооружением и техникой, по ряду характеристик превосходившими те, которые имелись в распоряжении противника. Однако лишь в редких случаях численность германских войск была достаточной для решения конкретных тактических задач. Помимо всего прочего, ручеек пополнения, весьма скудный в связи с острой потребностью в личном составе на других фронтах, почти совсем пересыхал из-за чрезвычайно больших потерь в ходе транспортировки войск морем.

В каждой кампании возникают новые, присущие только ей проблемы, обусловленные географическими факторами. В Северной Африке нашим войскам первым делом приходилось привыкать к особенностям местного климата, рельефа местности и характера растительности. Они были вынуждены адаптироваться как к чужой им природе, так и к тактике их нового противника. После завершения этого процесса наши солдаты и офицеры становились способными решать любые задачи.

В целом можно сказать, что между нашими войсками и итальянцами существовали вполне приемлемые отношения товарищества, хотя время от времени раздражение, вызываемое некомпетентностью наших союзников как в штабной работе, так и на поле боя, нарушало дружественную атмосферу.

Хотя военными действиями руководили из Рима, Италия, тем не менее, этого на себе не ощущала. У меня сложилось впечатление, что война не воспринималась итальянцами всерьез, как того требует ответственность солдат, участвующих в боевых операциях. Там, где нужно было действовать безотлагательно и с полным напряжением сил, они делали это спустя рукава.

Причины этого, на мой взгляд, коренились в том, что итальянцы не хотели полностью использовать свой военный потенциал. Отвечая на мои жалобы, Муссолини частенько говорил, что итальянский народ устал от долгих и изнурительных колониальных войн, в ходе которых было пролито слишком много крови. Возможно, каждый из нас был по-своему прав. Однако в 1944 году мне стало казаться, что итальянцы проявляют совершенно явное нежелание восполнять нехватку в живой силе за счет своих ресурсов.

Общаясь со мной, Кавальеро и Амброзио на все лады сетовали по поводу нехватки материальных ресурсов, используя это как предлог для оправдания своей неспособности соответствующим образом вооружить и оснастить итальянских солдат, а также с полной эффективностью использовать находящуюся в их распоряжении живую силу. Впрочем, вполне может быть, что они говорили правду. Но кроме всего прочего, они проводили совершенно непонятную мне линию, суть которой состояла в утаивании и приберегании всевозможных ресурсов. Один тот факт, что после предательства Италии в 1943 году были обнаружены огромные залежи неиспользованного военного имущества, является красноречивым доказательством их скупердяйства.

Мобилизационная система итальянцев, не приспособленная к нуждам миллионной армии, была не в состоянии поддерживать боеготовность войск в течение длительного периода времени. У меня не раз имелась возможность убедиться в том, что даже в самые критические моменты войны эта система работала как в мирное время. И хотя Кавальеро согласился с принципом тотальной войны и были предприняты первые шаги к тому, чтобы гармонично вписать деятельность многочисленных гражданских организаций в скоординированные действия военной машины, машина эта очень быстро сломалась.