На первых двух километрах ему встретилась всего одна машина — «ягуар» с закрытым верхом и почти невидимым водителем. Она неторопливо проехала мимо. Шапиро вдруг подумал, что за последние часы он видел слишком много «ягуаров», и ему стало как-то не по себе.

Дорога повернула, открылся вид на местность. Шапиро находился на возвышенности, а впереди невдалеке был виден Брустер. На одной из улиц поселка явно не ко времени горел свет.

На прямой, как стрела, дороге, как он и предполагал, спортивной машины не было. Он направился вниз по шоссе, чтобы в Брустере позвонить по телефону.

Дверь дома открылась, прежде чем Барбара успела постучать. Мужчина в черном с пасторским воротничком распахнул ее и встал на пороге. Он был невысок, но толст, по виду лет шестидесяти с небольшим. У него было круглое розовое лицо. Он снял свои очки и взглянул на молодых людей добрыми, близорукими глазами.

— Пастор Хигби,— представился он.— Видимо, я надел не те очки. Заходите, пожалуйста.

Он вошел в дом и придержал дверь. Барбара и Джон последовали за. ним.

Он провел их в комнату, вероятно, служившую ему кабинетом. Маленькое окно было открыто, и в комнату вливался свежий воздух. Пастор Хигби зашел за письменный стол и стал искать очки.

— Ага,— сказал он и взял другие очки, а те, что были на нем, положил на стол.

Надев очки, пастор посмотрел на молодых людей.

— В это время дня,— прозвучал его мягкий голос,— я имею привычку пить коктейль.

Он взглянул на недопитый бокал на письменном столе.

— Я как раз собирался это делать. Это мартини. Но может быть, вы предпочитаете чашку чая? — обратился он к Барбаре.

— Пастор Хигби,— сказал Джон,— вы. с нами еще незнакомы и не знаете, зачем мы пришли к вам.

— Все в свое время,— ответил пастор.— Все в свое время.

— Я охотно выпью мартини, господин пастор,— сказала девушка.— Меня зовут Барбара Филипс, а это Джон Говард.

— Да,— ответил пастор, видимо, не слышавший, что ему сказали.

Он вынул из шкафа миксер, две бутылки и достал из миски два кубика льда. Тщательно смешал напитки, очевидно, руководствуясь только цветом смеси, наполнил два бокала и добавил в свой собственный.

— В конце дня надо немного подкрепиться,— сказал он и поднял бокал.

Они тоже подняли. Напиток был по виду как вода, но оказался довольно крепким.

— Наверно, слишком много вермута? — спросил пастор.

Они уверили его, что напиток очень хорош.

— Я уже обратил внимание, что раньше не видел вас обоих. Вы новые в приходе? Как отрадно видеть новые молодые лица.

— Пастор Хигби,— сказал Джон,— нам хотелось бы только получить у вас справку.

— Да! И, я думаю, вы хотите здесь обвенчаться.

— Ах, это мы хотим, но не сегодня,— ответила Барбара.

— Замужество будет вам кстати.

Пастор Хигби улыбнулся ей и продолжал!

— Я прожил много счастливых лет со своей любимой женой.

Он отодвинул недопитый бокал и посмотрел на него, словно обнаружил там что-то интересное.

— Ну все равно,— продолжал он,— если я чем-либо могу вам помочь...

— Мы,— начала девушка, и Джон ее перебил:

— Нет, подожди, Барбара. Пастор Хигби, в прошлую субботу в Нью-Йорке была убита молодая девушка. Полиция считает, что я преступник, но я невиновен. Мы пытаемся узнать, кто была эта молодая девушка.

Пастор внимательно посмотрел на Джона.

— Объясните мне, как я могу вам помочь,— сказал он наконец.

Джон рассказал и под конец показал эскиз из газеты. Пастор, как старая дама в салоне, рассматривал картинку, поднеся ее к свету. Потом сменил очки и снова стал разглядывать. Затем покачал головой и сказал, что очень трудно быть уверенным.

— Самое заурядное лицо, не так ли? — сказал он.— Каждая красивая молодая девушка похожа на нее. Это может быть Юлия Титус. Но по рисунку я не могу с уверенностью утверждать.

Он отдал Джону газетную вырезку.

— Впрочем, я видел-то Юлию всего один-два раза с тех пор, как она выросла. Вообще она показывалась очень редко,— продолжал пастор,— так как Анжела за ней очень следила.

Он сделал паузу.

— Анжела Пьемонт... Она для Юлии очень много сделала. Прекрасная женщина, мистер Говард. Все, что она делала, было к лучшему, но эта девушка не приспособлена к жизни. Я позволил себе намекнуть на это Анжеле, однако она...— Он не закончил фразы.— Анжела, как говорят, имела свою голову на плечах.