Все складывалось само собой, и Хилари решила, что для нее теперь наступила легкая жизнь. Еще несколько лет пройдут быстро, она вернется в Нью-Йорк, найдет Меган и Акси, они снова будут жить вместе, и она будет, как прежде, заботиться о сестрах. Все это станет возможным благодаря «манне небесной», найденной среди нейлонового тряпья Эйлен. Это было единственное доброе дело, которое тетушка сделала для нее, и то сама того не желая. Но теперь это не имело значения. Деньги лежали в чемодане у Хилари, которая должна была сохранить их во что бы то ни стало. Для нее это было целое состояние.

Инспектриса появилась, как и обещала, на следующее утро, заехала с Хилари сначала ненадолго в суд, а потом отвезла ее в один из окраинных районов Джексонвилла.

Дверь довольно облупленного дома им открыла средних лет женщина. В доме было еще пятеро детей в возрасте примерно от десяти до четырнадцати лет, как определила Хилари. Обстановка сразу же напомнила ей дом Эйлен и Джека в Бостоне: тот же затхлый воздух, та же потрепанная мебель. Все исцарапанное, поломанное, обшарпанное. Впрочем, это было неудивительно — ведь тут проживало полдюжины сорванцов.

Женщину звали Луиза, она проводила Хилари в комнату, где ей предстояло жить еще с Тремя девочками. Там стояли четыре узкие армейские койки, на одной из которых сидела негритянка — худая, высокая, с большими карими глазами. Она с любопытством посмотрела на вновь прибывшую. Инспекторша представила их друг другу:

— Это Хилари, а это Мэйда. Она здесь уже девять месяцев.

Инспектриса улыбнулась и ушла на кухню поговорить с Луизой и другими детьми. Дом был шумным и полным суеты, но каким-то неприветливым. Хилари показалось, будто ее поместили в трудовой лагерь.

— Хилари?.. Че это за имя?

Теперь, после ухода инспектрисы, взгляд Мэйды стал неприязненным, она рассматривала новенькую — от воротничка простенького платья до каблуков дешевых туфель, которые купила еще Эйлен. Хилари одевалась плохо, некрасиво. Кисея и бархат, которые она носила в детстве, теперь были забытой роскошью. Своими серьезными зелеными глазами она глядела на собеседницу и пыталась угадать, каково будет здесь жить.

— Откуда сама-то?

— Из Нью-Йорка… Из Бостона… Здесь я два года. Негритянка кивнула. Она была худа как палка. «Грызет ногти, — заметила про себя Хилари. — Значит, злая и нервная».

— Да? Тогда как ты здесь оказалась? Мамка и папка в тюрьме?

У Мэйды был именно такой случай. Ее мать сидела за проституцию, а отец — за сутенерство.

— Мои родители умерли.

Хилари произнесла это еле слышно. Она по-прежнему стояла у двери.

— А братья и сестры у тебя есть?

Хилари уже хотела сказать «да», но потом передумала и покачала головой. Мэйду, похоже, ее ответы удовлетворили.

— Тебе, голуба, придется вкалывать на Луизу, эту сучку, — предостерегла она.

Данная информация не была ободряющей, но Хилари, переступив порог этого дома, и так поняла, что тут будет не так сладко, как ей расписывали.

— А что надо делать?

— Убирать в доме, за ее детьми присматривать, двор подметать, огород полоть… стирать — все, что она скажет. Как рабство, только спишь и ешь у нее в доме…

В глазах Мэйды блеснула злая усмешка, а Хилари не знала, как на нее реагировать.

— ..Но все равно здесь лучше, чем в приюте.

— В каком приюте? — не поняла Хилари.

Ей все это было внове: приюты, сиротские дома, тюрьмы, хотя ее собственный отец умер в тюрьме. Трудно было привыкнуть к переменам, которые он внес в ее жизнь, дав однажды волю неистовому бешенству. Часто по ночам Хилари думала, вспоминая тот случай, что уж лучше бы он тогда убил и ее. Это было бы гораздо проще, а так он обрек дочь на медленную мучительную смерть, вдали от дома и тех, кого она любила.

— Ты что, с луны свалилась?

Мэйда была раздражена ее неосведомленностью.

— Ну, сиротский дом…

Она с расстановкой выговорила это. Хилари кивнула.

— ..Тюрьма для малолеток. Если тебе не находят места в приюте, то отправляют туда, никуда не выпускают и обращаются как с говном. Я уж лучше понадрываю жопу у Луизы, а через месяц мамку освободят, и я вернусь домой… А ты сколько здесь пробудешь? У тебя родственники-то есть?

Мэйда решила, что родители Хилари умерли совсем недавно и она пришла в этот дом на время. Хилари отличалась от других манерой говорить, двигаться, тем, как она молча и отстраненно на все смотрела.