– Вы прекрасно штукатурите, но установка труб – очень сложная работа, – заметил Оскар. – Я не обижусь, если вы сейчас соберетесь и отправитесь домой.

– О, да я не спешу. В Лабораторию мне не раньше семи утра.

– Вы что, совсем не спите?

– Да нет, просто я не сплю много. Часа три мне достаточно.

– Как странно! Я тоже очень мало сплю. Оскар встал на колени рядом с ящиком и начал разрезать упаковку ножницами, не снимая с рук перчаток.

– Спасибо, – сказал он, разрезая сначала черные ленты, которыми была обвязана коробка. – Я очень благодарен вам за то, что вы пришли сюда сегодня. Работая в одиночку, я, в общем-то, лишь убивал время, так как здесь предполагается действовать группой. Однако для меня это было своего рода терапией. – Он снял крышку и отложил ее в сторону. – Видите ли, у меня всегда были некоторые трудности, связанные с работой.

– Ну, судя по записям, которые я видела, это совсем не так. – Она сидела в мешковатой куртке, обхватив себя руками. Шерстяная шапочка сползла на лоб.

– А, значит, вы провели поиск материалов на меня?

– Я очень любознательна, – ответила она и замолчала.

– Все в порядке, каждый этим занимается в наши дни. Про меня все, известно начиная с детства. Обо мне много сведений в Сети. Я к этому привык, – заметил Оскар с кислой улыбкой. – Однако в результате случайного поиска вы могли и не получить полного впечатления о моей светлой личности.

– Если бы это был случайный поиск, я бы не сидела сейчас тут с вами.

Оскар удивленно взглянул на нее. Она отважно смотрела ему прямо в лицо. Значит, она пришла сюда с какой-то целью. У нее есть свои задачи. Может, она распланировала все заранее на разграфленной бумаге.

– А знаете, почему я оказался здесь посреди ночи? А, доктор Пеннингер? Я здесь потому, что от меня ушла подружка.

Она быстро обмозговывала полученную информацию. Колесики завертелись в ее голове с бешеной скоростью, казалось, было слышно, как они свиристят.

– Правда? – отозвалась она. – Какая жалость!

– Она оставила наш дом в Бостоне, ушла от меня. Уехала в Голландию.

Брови подпрыгнули к самому краю спущенной на лоб вязаной шапочки.

– Переметнулась к голландцам?!

– Нет-нет, не переметнулась! Поехала работать по контракту, она политический обозреватель. Но в любом случае она ушла от меня. – Он уставился неподвижным взглядом в раскрытую коробку со свернутыми трубами. – Для меня это ужасный удар. Я в самом деле страшно расстроен.

Вид сверкающих узлов новеньких пластиковых труб, обложенных мелкой блестящей упаковочной стружкой, внезапно вызвал у него жуткий приступ тошноты, прямо как по Сартру. Он вскочил на ноги. – Понимаете, это я сам во всем виноват. Я пренебрегал ею. Я занимался своей карьерой, а она своей… Она прекрасно вписывалась в блестящий круг восточного побережья, и мы были отличной парой, пока у нас были общие интересы… – Он остановился, пытаясь угадать ее реакцию.

– Я не нагружаю вас своими проблемами?

– А почему бы и нет? Я вполне могу понять это. Иногда просто ничего не получается. Романтические отношения в научной среде… «Быть различными – это добро, но добро бывает различным». – Она покачала головой.

– Я знаю, вы не замужем. У вас кто-нибудь есть?

– Ничего постоянного. Я работоголик.

Оскар счел новость обнадеживающей. Он испытывал инстинктивное сочувствие к тем, кто был, одержим работой.

– Грета, вы не могли бы мне сказать? Я что, выгляжу жутким монстром? – Он приложил руки к груди. – Чем-то пугаю? Только по честному.

– Вы действительно ждете откровенности? – Да.

– Про меня обычно говорят, что я слишком откровенна.

– Ничего, говорите, я переживу. Она задрала подбородок вверх.

– Да, вы пугаете. Люди крайне насторожено относятся к вам. Никто не знает, зачем вы сюда явились и чем вы можете угрожать нашей Лаборатории. Мы все ожидаем самого худшего.

Он понимающе кивнул.

– Видите ли, это проблема восприятия. Я пришел на ваши заседания и привел с собой небольшое сопровождение, поэтому пошли слухи. Но в действительности я не могу ничем вам угрожать – я не настолько влиятельная персона, обычный служащий администрации Сената.

– Я присутствовала на слушаниях в Сенате. И слышала о них от других. Сенатские прения могут быть весьма опасными.

Он склонился к ней поближе.

– Ну ладно, верно, что это в самом деле может закончиться тем, что вам будут задавать неприятные вопросы в Вашингтоне. Но не я буду задавать эти вопросы. Я просто пишу им резюме.

Он видел, что она осталась полностью при своем мнении.

– А как насчет того большого скандала с ВВС в Луизиане? Разве не вы это затеяли?

– Что? Это? Да ведь это всего лишь политика своего рода! Люди думают, что я влияю на недавно избранного сенатора, но на самом деле влияние идет совсем через другие каналы. Пока я не встретил Элкотта Бамбакиаса, я был обычным активистом в местном городском совете. Наш сенатор – человек с идеями и возможностями. Я же – просто технический советник.