– Мы сохраняем и защищаем природное наследие планеты, – заявила Грета. – Мы – консервационисты.

– Послушайте. Вы же генный инженер, вы не имеете никакого отношения к «природе»!

– Сенатор Дугал никогда не возражал против притока федеральных фондов Техас. Мы всегда имели государственную поддержку от делегатов Техаса.

– Дугал уже в прошлом, – отмахнулся Оскар. – Вам известно, сколько циклотронов сохранилось в США?

– Циклотронов?

– Ускорители элементарных частиц, примитивные гигантские клайстроны, – пояснил Оскар. – Громадные сооружения, страшно дорогие, но они были престижными федеральными лабораторными проектами. И все они ныне исчезли. Я был бы рад побороться за Лабораторию, но мне нужны разумные доводы. Мне нужна громкая информация, которая бы дошла до чиновников.

– И что я могу вам сказать? Мы не эксперты по связям с общественностью. Мы обычные ученые.

– Вы должны мне добыть что-нибудь, Грета! Бессмысленно надеяться, что вы сможете выжить, катясь, все дальше и дальше по бюрократическому склону. Вам надо придумать что-то, что сможет оправдать вашу работу в глазах широкой публики.

Она задумалась.

– Знание – изначально дорогая вещь, даже если его нельзя продать, – сказала Грета. – Даже если его нельзя использовать. Знание – это абсолютное добро. Искать истину означает жить. Это главный путь цивилизации. Мы будем нуждаться в знании, даже если наша экономика и правительство скатятся в тартарары.

Оскар подумал и сказал:

– «Знания, которые со временем не приносят вам денег, все же лучше чем деньги, что со временем не приносят вам знаний». Знаете, в этом что-то есть. Мне нравится, как это звучит. Очень современная риторика.

– Федералы обязаны нас поддерживать, потому что если не они, то нас поддержит Хью! Зеленый Хью понимает, что значит место, где мы сейчас находимся, он в курсе того, чем мы занимаемся. Хью обязательно нас поддержит.

– Это тоже важный момент.

– Наконец, мы просто заслуживаем того, чтобы жить в подобном месте, вдали от всяких неурядиц, – с пылом добавила Грета. – Можете называть это усилиями по созданию рабочих мест. Или можете обозвать нас ненормальными и объяснить, что работа в Лаборатории служит нам групповой психотерапией. Или можно еще провозгласить это место национальным заповедником!

– Вот это мозговой штурм! – удовлетворенно отметил Оскар. – Это очень здорово.

– А вам-то, зачем все это? – внезапно спросила она.

– Справедливый вопрос. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Позвольте заметить вам в ответ, что с тех пор, как я встретил вас, я покорен.

Грета вытаращила на него глаза.

– Не рассчитывайте, что я поверю, будто вы согласились таскать для нас каштаны из огня только ради моих прекрасных глаз. Это не значит, что я против флирта как такового. Однако если предполагается, что от меня зависит спасение мультимиллионного федерального оборудования, то наша страна находится еще в более ужасном состоянии, чем я думала.

Оскар улыбнулся.

– Я могу совмещать работу и флирт. Я многое узнал в результате нашей дискуссии, и для меня она была весьма полезной. Например, я узнал, как вы приглаживаете волосы и заправляете прядку за левое ухо, в тот самый момент, как произносите: «Или можете обозвать нас ненормальными и объяснить, что работа в Лаборатории служит нам групповой психотерапией». Это было очень красиво – маленький характерный штрих в самый разгар весьма сухой политической дискуссии. Это должно хорошо выглядеть в кадре.

Она уставилась на него во все глаза.

– Ах вот что вы думаете обо мне! Вот как вы меня видите! Значит, вот так? Да? Да, теперь вы, похоже, искренни.

– Конечно. И мне надо узнать вас поближе. Мне хотелось бы научиться вас понимать. Я уже многому научился. Видите ли, я ведь представляю здесь правительство и нахожусь тут, чтобы помочь вам.

– Ладно, я бы тоже желала узнать вас поближе. Так что вы не уйдете отсюда, пока я не возьму у вас кое-какие анализы крови. И хорошо бы еще сделать РЕТ-сканирование и тесты реакций.

– Видите, у нас с вами много общего.

– Да, за исключением того, что я так и не поняла, зачем вам все это.

– Я могу прямо сейчас объяснить, каким идеям я следую, – ответил Оскар. – Дело в том, что я патриот.

Она посмотрела на него с недоумением.

– Я родился не в Америке. Если уж быть совсем точным, я не родился вообще. Но я работаю на наше правительство, потому что верю в Америку. Я отношусь к тем, кто верит, что наше общество – уникально. И у нас особая роль в мире.

Тут он с силой хлопнул ладонью по лабораторному столу.

– Мы изобрели будущее! Мы создали его! И когда другим удавалось использовать наши достижения или торговать ими немного лучше, чем нам, то мы изобретали кое-что еще более удивительное. Нам свойственна предприимчивость, у нас она была всегда. И когда требовалась смелость, доходящая даже до жестокости, она у нас была – мы не только сделали атомную бомбу, мы использовали ее! Мы не какое-то там сборище набожных, распускающих нюни красно-зеленых европейцев, которые стремятся к безопасности в мире ради их модных бутиков! Мы не конфуцианцы с их социальной инженерией, которые готовы любоваться еще две тысячи лет на массы людей, убирающих хлопок! Мы нация, которая держит руку на пульсе космической механики!