Тот, что спрашивал первым, произнес фразу на незнакомом языке. Оба равитанца подошли ближе. Прижав Хварроу к полу, схватили его левую руку и вытянули вверх. И намертво зажали голову, так что он был вынужден смотреть на свою ладонь.

– Место, где спрятана установка? Ты все равно скажешь. Если сразу — убьем и не будем мучить. Если нет....

Резидент пробовал закрыть глаза, но ему не дали. И он вынужден был смотреть, как его руку превращали во что-то страшное, бесформенное.

Боль била по мозгам, по сердцу, терзала затылок. Она нарастала, заполняла все существо. Глаза застила кровавая пелена, Хварроу не сообразил, что это лопались капиллярные сосуды.

Горло издавало низкий рык вместо крика. Когда с лезвия ножа на пол упал окровавленный кусок мяса, а металлический штырь коснулся кости, Хварроу не выдержал...

– Ее здесь нет!

– А где?

– В ста километрах на северо-запад. Деревня или поселок, вроде Юргендорф.

– Уходим?

– Да. Невед, ты готов?

– Готов. Установка включена.

– Командир, к нам опять гости. Человек десять у входа во двор.

– Пусть. Там уже целая куча лежит.

– Ламист, давай термитные шашки. Поджигаем все и уходим.

– Ясно. Сейчас сделаем...

Сергей выглянул из дверного прохода на улицу. С десяток желающих поживиться лежали во дворе. Еще столько же было на улице. В городе все еще шел бой, и ляхеты постоянно прибывали. Ничего, через минуту особняк исчезнет в огне. Вместе с трупами датлайцев. Если кто и захочет выяснить подробности произошедшего, то обнаружит одни головешки.

Радиопереговоры на Стаме были перехвачены службой технического контроля колонии. Об этом сразу известили куратора Сантона.

– Кто? — спросил он.

– Точно не знаем. Язык незнакомый.

– Видимо, одно из наречий Датлая. Место?

– Западная граница Францискии.

– У нас есть в том районе люди?

– Усиленная группа лейтенанта Адониса. Они в ста семидесяти километрах оттуда.

Сантон минуту размышлял.

– Сейчас вторая половина дня. Через три-четыре часа стемнеет. Передайте приказ. Адонису маршем выйти в направлении указанного района. Как только будет возможно, мы вышлем им транспорт.

– Вы хотите?..

– Попробовать захватить противника. Надо взять реванш прошлое поражение, и пресечь работу Датлая на Стаме. Сколько людей у Адониса?

– Восемнадцать вместе с ним. Оперативники и армейское штурмовое подразделение.

– Отлично. Передавайте приказ.

Прыжок на новое место, как всегда, проводился через Годиан. И уже в который раз группу встречали Оскольт и Эгенворт.

– Вы ночуете здесь, что ли? — спросил их Толик.

– А что делать? — развел руками Оскольт. — Надо успевать за вами.

– Группы для блокировки готовы?

– Да.

– Ждите. Мы сейчас идем за датлайской установкой. После чего сразу вызываем вас.

– Успеха.

Минута ожидания, пока техники перенастроят установку на новые координаты, и опять — выход. Все спешили. Понимали, что на счету каждая секунда. Если датлайцы заподозрят неладное — уйдут. И тогда все насмарку.

– Трое в деревне. Трое в соседнем лесу в десяти километрах от деревни, — доложил Харким результаты сканирования. — Включена маскировка.

– Та-ак... Это что же? Хварроу нас нае... наколол? Вот черт!

Сергей носком ботинка отшвырнул сучок с дороги и со злостью притопнул ногой.

– Я думал, мы его сломали! А он преподнес напоследок сюрприз. Ладно. Сколько до деревни?

– Четыре километра. До группы в лесу — семь.

– Зачем они разделились?

– Чтобы запутать нас, — высказал догадку Бутурмен.

– Нас? О нас они и не знают. Если кого и путать, так это равитанцев. Где установка? В деревне или в лесу?

Повисла пауза. Сергей, Толик, Харким и Бутурмен смотрели то друг на друга, то на сканер, лихорадочно ища ответ на очередную загадку.

Бойцы Бутурмена тем временем заняли позиции по краям опушки, охраняя место высадки. Переход организовывали специально вдали от населенных пунктов, чтобы лишний раз не мозолить глаза местным. Но все равно какой-нибудь охотник вполне мог набрести на группу.

– Деревня, — нарушил молчание Бутурмен.

– Обоснуй.

– Легче затеряться среди людей. А в случае чего, противнику надо будет работать на виду у всех. Это мешающий фактор. Равитанцы не захотят лишнего шума.