– Они сейчас здесь?

– Она здесь. А Гаррисона нет. Он на следующий же день уехал. Сказал, что вернется. Какая-то деловая поездка.

– Она сейчас в гостинице?

Додж встал.

– Выясню.

Через открытую дверь Борг видел, как Додж подошел к конторке, где висели ключи.

– Ее нет, – сказал он, вернувшись, и притворил дверь.

– Я хочу осмотреть ее комнату, – сказал Борг.

– Нельзя. Насчет этого у нас строго.

Борг подавил зевок.

– Ну, что ж… Раз вы так настроены… Тогда, пожалуй, не стоит тратить напрасно мое и ваше время. – Он сделал вид, что собирается встать.

– Одну минутку, – произнес Додж. – Вы мне вроде бы задолжали малость…

– Совсем забыл, – Борг вытащил толстую пачку купюр, свернутых трубочкой. Развернул ее, долго перебирал и шелестел бумажками, пока не нашел две пятидолларовые и бросил на стол. – Вот как я расцениваю вашу информацию на данный момент.

Додж насупился.

– Вы обещали двадцать пять. Послушайте, мистер, давайте-ка лучше по-хорошему. Я желаю получить свои деньги!

– То, что вы желаете и что получаете, зависит от ценности оказываемых вами услуг, – ответил Борг. – Плачу сто долларов, если вы пустите меня в соседний номер и дадите на час ключи от ее комнаты. И будете сторожить. Как только она приедет, дадите мне знать.

Он отделил от пачки две бумажки по пятьдесят долларов и повертел их у Доджа под носом.

Тот облизнулся.

– Но только наличными и вперед.

– Естественно.

– Ждите здесь, – Додж вышел и захлопнул за собой дверь. Он отсутствовал минут пять. Наконец, появился и положил на стол два ключа. – Вот этот от вашего номера, 334. Ее – напротив, 335. Вот ключ. Позвоню по телефону, если она появится.

Додж жадно сгреб деньги, а Борг, взяв ключи, вышел из комнаты. Пересек вестибюль, поднялся на лифте на третий этаж и вошел в номер 334. Там он снял шляпу и плащ, открыл чемоданчик, вытащил из него изоляционный провод, набор инструментов в кожаном футляре и небольшую картонную коробочку. Затем вышел в коридор и открыл дверь в 335-й.

Окинув комнату беглым, но цепким взглядом, притворил за собой дверь и положил инструменты на кровать. Открыл коробочку, вынул маленький микрофон. Поместил его на притолоку над дверью и привинтил. Затем подсоединил к микрофону два провода, протянул их сквозь щель и вывел в коридор.

Он работал споро и аккуратно. Упрятал провод под ковром в коридоре, а конец протянул под дверью в комнату напротив. Оставив его на постели, вернулся в номер Глории и собрал инструменты. Огляделся. Номер имел нежилой вид, если не считать двух нераспакованных чемоданов, ночной рубашки и шелкового халатика на спинке стула. Заглянув в ящики стола и шкафа, обнаружил, что они пусты. Это говорило о том, что Глория не намеревалась останавливаться в отеле надолго. Борг порадовался, что не опоздал. Уже собираясь уходить, услышал телефонный звонок и поднял трубку.

– Она поднимается, – сказал Додж.

Борг в ответ буркнул что-то нечленораздельное, бросил трубку, вышел из комнаты, запер дверь и перешел в свой номер. Притворил дверь и стал ждать.

Через пару минут услышал, как хлопнула дверь лифта, затем – звук быстрых шагов по коридору. Приникнув лицом к двери, посмотрел в щелочку.

Борг не узнал Глорию. Он видел ее несколько раз с Делани, но тогда она мало интересовала его и он ее не рассматривал. Женщины его вообще не интересовали – он считал, что они не только напрасная трата денег, причем немалых, но и времени.

И вот, затаив дыхание, он наблюдал, как высокая стройная девушка в черно-белом костюме роется в сумке в поисках ключа. «Она выглядит старше, чем на фотографии, – подумал Борг. – Усталой и встревоженной. Но все равно красотка, несмотря на темные круги под глазами и бледное изможденное лицо».

Она вошла в номер и захлопнула за собой дверь.

Борг вытащил из чемоданчика усилитель и подсоединил к нему провода от микрофона. Надел наушники.

Микрофон был необычайно чувствителен. Он слышал, как Глория ходит по комнате, а если прислушивался получше – даже ее дыхание. Он сел в кресло и стал ждать.

У Глории были все причины беспокоиться. Она сразу пришла в ужас от рассказа Гарри о намерении войти в прямой контакт с Такамори. И когда провожала его в аэропорту, была уверена, что больше никогда с ним не встретится. Он обещал позвонить сегодня в четыре. И вот без двадцати четыре Глория уже была в номере, сидела в кресле и ждала звонка.

Она была почти уверена, что Гарри не позвонит. Рисовались самые мрачные картины: вот он в тюрьме или валяется где-нибудь убитый. Прикуривая сигарету за сигаретой, пыталась отогнать страх и не думать о том, что может с ним случиться.

Но как только минутная стрелка коснулась деления под цифрой «четыре», телефон зазвонил. Она вскочила, сбив на пол пепельницу, что стояла на ручке кресла, и схватила трубку.

– Глори? – голос Гарри звучал отдаленно, с трудом пробиваясь сквозь шум и потрескивание на линии.

– Да, да, Гарри, это я! Я так беспокоилась!

От радости и облегчения, что она слышала его голос, ноги у нее стали ватными.

– Слушай меня! – сердито и коротко оборвал он ее. – План не сработал. Я не могу говорить об этом по телефону. Я взял билет на пятичасовой рейс в Оклахома-Сити. Встретимся там. Из Нью-Йорка есть самолет в шесть десять. Я прилетаю чуть позже. Встретимся там, в аэропорту. Жди.